Николай Белан - Эпицентр

Почему финансистов обещанных не было?

— О, тут целая история! — смеялись солдаты. — Привез одного ереванского «банкира» подполковник из политуправления ВДВ. Егоров фамилия. Так, мол, и так, принимайте деньги и ценности. Тот — ни в какую: инструкция не позволяет, куча формальностей нужна. Подполковник ему: какие сейчас формальности? Золото вывозить надо! Сами все оприходуем, под честное слово, если хотите. А недостача какая выплывет — вместе и отвечать будем. В конце концов, в одну камеру сядем.

Тут и Медведев слово вставил: меня, говорит, за компанию возьмете, и ни один волос с вашей головы не упадет. Глядишь — и с уголовниками общий язык найдем…

Так что думаете? Того финансиста как ветром сдуло! Только кепка мелькнула. И по сей день — ни ответа, ни привета.

А денег — тьма скопилась. Люди много на завалах находили. И как сговорились — только десантникам сдают. Даже расписок не берут. У вас одних, говорят, порядок. У вас — не пропадут…

Золото на время оставили в лагере. Где именно оно хранилось, знал каждый — от рядового до командира. И ни одна живая душа больше: это была военная тайна полка.

Передать драгоценности государству было поручено капитану М. Сенчугову. Он с первого часа отвечал за сохранность и безопасность трех точек — госбанка, сберкассы и бывшего ювелирного…

Из Спитака в Ереван мы, группа журналистов, возвращались затемно. При свете прожекторов, автомобильных фар всюду кипела работа. В одном, самом оживленном месте остановились. У центрального рынка сержанта внутренних войск Р. Назаркина окружила толпа — шла запись нуждающихся в палатках. Неподалеку колдовал над антеннами военной радиостанции сержант А. Вальтерис — он с товарищами обеспечивал связью коменданта города и первого секретаря райкома партии. Рядом, в автобусе, наскоро перекусывали горноспасатели из уральского города Краснотуринска…

С одной стороны улицы работали солдаты, с другой — мерцали фонарями шахтерские каски. Это во главе с Л. Мартырусяном вели раскопки на месте бывшего детсада специалисты из объединения «Армзолото».

— Золото? — невольно переспросили мы.

— Да, золото добываем, — сказали рабочие. — Но сегодня все наше золото под этими камнями — дети. Люди!..

И подумалось: а ведь настоящее, самой высокой пробы золото Спитака — именно люди. Те, кто днем и ночью не покладая рук трудился, спасая все, что осталось от погибшего города. Кто трудится там сейчас. Через годы, когда поднимется из руин новый и прекрасный Спитак, выбить бы золотом тысячи их имен. Не забыть бы и тех шестерых, которые, выполняя приказ, несколько суток кряду стояли вокруг одного из сотен разрушенных зданий с автоматами наперевес. Лейтенант А. Кащеев. Старшина А. Шарипов. Рядовые П. Алексеев, С. Воронин, Р. Гирнюс, В. Кабанов.

Поистине высокое благородство воина Советской Армии довелось мне в декабре 88-го увидеть в бедственных районах Армении. Я не боюсь, что эти мои слова покажутся кому-то вычурной плакатной фразой или, хуже того, конъюнктурной уловкой на фоне трагедии. Нет, не боюсь, ибо выражаю то, в чем всегда был убежден, а в Закавказье убедился еще больше.

Есть у военных людей своя, особенная этика: первыми бросаться в огонь, собой прикрывать от опасности других, не спрашивая, почему именно им это делать. Не только в бою — везде, где требуются истинное мужество, самоотверженность, способность сознательно подвергать себя тяжелейшим испытаниям. И коль в иных горячих головах воинская профессия с некоторых пор стала представляться чуть ли не атавизмом в нашем обществе, считаю просто обязательным рассказать о том, чему стал свидетелем в армянском городе Спитаке, в первые сутки после катастрофы.

Вы видели когда-нибудь плачущих мужчин? Согласитесь, тяжелое зрелище. В районах замлетрясения оно в скорбные декабрьские дни не было редкостью. Но я видел влажные глаза у офицеров-десантников, прошедших Афганистан, не раз рисковавших жизнью, терявших на поле боя товарищей. Их разум и сердце тоже были потрясены тем неизмеримым горем, что навалилось на армянский народ. А это не могло не побуждать к действиям.

…Колонна автомашин с десантниками вошла в Спитак, когда обстановку в нем можно было определить одним словом — «хаос». Сплошные руины, пожары. И никаких признаков организованных спасательных работ. Оставшиеся в живых горожане либо в ужасе метались между развалинами, либо в оцепенении стояли возле тех мест, где еще недавно были их дома. А земля у них под ногами продолжала периодически вздрагивать…

Сразу после прибытия возглавлявший колонну командир десантной части гвардии подполковник В. Медведев осознал, что ему придется принять всю полноту ответственности за положение в городе на себя. Многие местные партийные и советские руководители погибли в рухнувших от первого же толчка зданиях райкома партии и РОВД. Уцелел, правда, первый секретарь районного комитета КП Армении Н. Мурадян, находившийся во время землетрясения в Ереване и срочно вернувшийся домой после страшного известия. Только вот дома он уже не увидел, не знал и о судьбе своей семьи. Через несколько дней о нем расскажут все центральные газеты, его лицо станет знакомо миллионам телезрителей, которые будут восхищаться его самообладанием, волей и сопереживать его большому горю: жизнь одиннадцати родственников Мурадяна унесла стихия.

Но тогда первый секретарь лишь догадывался о возможной трагической судьбе близких людей, всем своим существом ощущая желание броситься на их поиски, на помощь. И все-таки мужественный человек нашел в себе силы забыть на время о личном. Прежде всего поехал показывать военным, где и что раньше располагалось, наиболее важные объекты города. В той ситуации это было уже очень много. О большем же просить Мурадяна подполковник Медведев посчитал невозможным. Дальше действовал только сам.

Вскоре группы воинов взяли под охрану остатки зданий отделения госбанка, сберкассы, ювелирного магазина, приступили к раскопкам в разрушенных цехах швейной фабрики, в двух школах и детском саду. Из-под обломков начали доставать людей. Одного за другим — без признаков жизни…

Казалось, стихия не пощадила никого из погребенных в развалинах. Но десантники обходили горы битого камня и искореженных металлоконструкций, настороженно вслушиваясь — не подаст ли кто голоса. Окликали оставшихся, быть может, живыми и ожидающих спасения.

Первый отклик, едва различимый, услышал гвардии сержант Марат Челах. Бросился лопатой и ломом разгребать завал. Работал как заведенный. К нему подключились товарищи. И вскоре Марат вынес на руках к бригаде врачей мальчика. Живого. Живого!