Петр Панкратов - Добрые люди. Хроника расказачивания

— Дарья Ивановна, скажи ещё раз, — попросил Павел.

— Уважаемый Павлик, я даю своё согласие стать твоей женой.

— Спасибо, Дашенька. Спасибо, родненькая. Я думал, что погиб, а я снова начинаю жить. Я думал конец, а мне пришло начало. Теперь мы муж и жена.

— Нет, Павлуша, пока жених и невеста.

— И долго мы будем так женихаться? — спросил Павел.

— Как все порядочные люди: сватовство, назначение свадьбы, венец, свадьба, и вот только тогда будет брачная ночь. Вот тогда мы будем муж и жена. А сейчас садись в своё логово и — в Усть-Бузулуцкую. Ночуем, а утром домой.

Утром, перевалив через бугор по дороге на «три дерева», спустились и к обеду были дома. Все члены семьи Долговых были у стряпки, они окружили Дашу.

— Как, сдала или нет?

— Удачно съездили? — посыпались вопросы.

— У Дарьи Ивановны отнялся язык, я за неё скажу. Сбываются пророческие слова Михаила Ивановича: завтра из ворот этого дома выйдет красивая женщина с портфелью в руках. И красивой походкой направится к школе. Встречные мужчины и женщины будут останавливаться и говорить: «Здрасте, Дарь Иванна!», а она на эти приветствия будет отвечать лёгким поклоном своей красивой головы, — пояснил Павел.

Первой сказала Екатерина Ивановна:

— Дашенька, поздравляем тебя, желаем успехов в работе, здоровья.

Вытирая руки о передник, сошла со ступенек стряпки Мария Фоминична и подошла к Даше:

— Господи, счастье-то какое, — Мария Фоминична обняла Дашу, поцеловала в щёчку, — поздравляю тебя, Даша, желаю удачи. Я благословляю тебя на эту святую работу. Служи детям и родителям. Пойдёмте обедать, а то щи остынут.

На следующий день, управив все дела, которые входили в её обязанности, Даша обратилась к Екатерине Ивановне:

— Екатерина Ивановна, отпустите меня часа на два. Мне надо отнести пакет Пантелеймону Кузьмичу.

— Иди хоть на четыре. Сегодня ни бани, ни стирки нету.

Сначала Даша пошла не к Пантелеймону Кузьмичу, а к Ольге Петровне. Даша рассказала ей, что она назначена учительницей. По дороге к Пантелеймону Кузьмичу они встретили женщину с нижней улицы. Та жаловалась:

— Были в совете, ничего не помогли. У меня трое детей, все болели тифом, все выжили, а сейчас ни штан, ни рубахи. Как их буду собирать в школу — не знаю.

— Успокойтесь, Клавдия Петровна. Будем думать, — сказала Даша.

Пантелеймон Кузьмич, ознакомившись с содержимым пакета, поздравил Ольгу Петровну и Дашу с началом трудовой деятельности.

— Пантелеймон Кузьмич, разрешите высказать кое-какие соображения, — попросила Даша.

— Говорите, Дарья Ивановна, — разрешил Пантелеймон Кузьмич.

— Если мы с Ольгой Петровной придём на работу пятнадцатого августа, то первого сентября мы не нужны будем школе, так как ни один ученик не придёт в школу, потому что они разуты и раздеты. А если мы с Ольгой Петровной начнём работать с первого февраля, то мы обуем и оденем всех детей.

— Как вы это себе представляете? — спросил Пантелеймон Кузьмич.

— Мы обратимся к жителям Придубровских хуторов, чтобы они отдали нам недоношенную одежду и обувь, собрали овчины и кожи, овечью шерсть. А наши станичные ремесленники переделают это всё в одежду и обувь для учеников.

— Отдадут ли бабушки свои сарафаны? — спросил Пантелеймон Кузьмич.

— А мы будем просить ради Иисуса Христа. «Стучите, и вам отверзнется», — говорила Даша.

— Дай-то Бог. Всё гениальное — просто. Я сейчас напишу Фёдору Васильевичу. А вы письмо отнесёте почтарю Суркову.

— Пантелеймон Кузьмич, разрешите нам с Ольгой Петровной поговорить от вашего имени с Иваном Павловичем, — попросила Даша.

— Говорите: и ныне, и присно, и всегда, — разрешил Пантелеймон Кузьмич.

В приёмной приветствовали Ивана Никитовича, который поздравил учительниц с началом трудовой деятельности, и попросились к Ивану Павловичу.

— Спасибо, дядя Ваня. Если бы не Вы, то я не стояла бы перед вами в таком качестве.

Зайдя в кабинет, Даша приветствовала:

— Здравствуйте, Иван Павлович! Перед вами две учительницы Прихопёрской школы. Мы посланы Пантелеймоном Кузьмичом говорить с Вами о школе. Наша школа два года не работала. Если делать всё так, как сейчас, то она, то есть наша школа, занятия не начнёт и первого сентября 1921 года, так как ученики разуты и раздеты. Голодные. Округ помощи не обещает. Что надо сделать, чтобы школа начала работать? Мы с Ольгой Петровной выскажем Вам своё мнение, а лучше запишем. Дайте мне лист бумаги и ручку с пером. Я буду говорить и писать.

Первое. Переназначить нас с Ольгой Петровной с первого февраля 1921 года. Мы займёмся сбором одежды и обуви по хуторам, сбором кож, овчин, шерсти. А умельцы наши всё это переделают в одежду и обувь для детей.

Второе. Надо прямо сейчас завезти дрова для школы и учителей на будущий год.

Третье. Надо создать фонд школы и фонд больницы из того зерна, что нам жертвуют. А мы организуем общественное питание учеников в школе один раз в день на большой перемене. Надо весной посадить школьный огород всем миром.

Четвёртое. Надо попросить округ выделить для нашей школы мануфактуру на одежду учителям. То, что Вы видите на мне, это не моё, а Михаила Ивановича. Если он заберёт своё, то кроме костюма Евы у меня ничего нету. А в костюме Евы на урок не ходят.

Пятое. Послать человека с деньгами в Москву и закупить всё необходимое для школы.

Шестое. Двадцать пятого января собрать председателей сельских советов, учителей хуторов, по одной разумной женщине от каждого хутора и местных ремесленников. Обсудить с ними вопрос сбора сырья и переделку его на одежду и обувь.

Иван Павлович, все эти пункты одинаково значимые, докладчиком на собрании могу быть я, — говорила Даша.

— Хорошо, будешь докладчиком.

После ужина Михаил позвал Павла и Дашу пойти осмотреть дом Ницененковых, который перешел к нему после отъезда прежних хозяев в Кумылгу. Осмотрели весь дом, мебель, ковры, посуду. Когда уходили, Михаил, показывая на стоящие в стороне шесть ящиков, сказал:

— Даша, а это книги. И есть ещё на чердаке. Забери их в школу.

— Послезавтра займёмся с Павлом Фомичом книгами. Если книги есть у Ницененковых, то они есть и у других купцов. Самым культурным купцом был Дугин, у него должно быть особенно много книг.

За день до собрания Даша и Павел забрали книги у Ницененковых, Дугина и Люстрина. Набрали больше тысячи томов. У Дугина и Люстрина нашли шашки и шахматы.

Когда подъехали к дому Люстрина, то в калитке столкнулись с человеком в будёновке. Он держал в руках книгу. Даша выхватила ее и прочитала на обложке: «Капитанская дочка».

— Отдай, — потребовал будёновец.

— Не отдам. Привык в армии брать всё без спроса. Вор ты и мародёр.

— Ты легче словами разбрасывайся, — огрызнулся будёновец.