Петр Панкратов - Добрые люди. Хроника расказачивания

Подошел Павел:

— Костя, успокойся. На тебе бумаги, — Павел оторвал полгазеты и отдал Косте.

— А как у тебя с табаком, Костя?

— Сегодня нашёл на чердаке три ёмки [23] Ёмка — пучек чего-нибудь, захваченный рукой. ( Прим. ред. ) , наверное, мать подвесила. Теперь мне месяца на два хватит. Давай закурим, — предложил Костя.

Дома у Люстриных оказался мальчик Борька, сынок домработницы. Купцы были в бегах. Борька показал, где на чердаке находились книги. Павел снял четыре мешка, получился воз. Вторым рейсом поехали к другим купцам. Дегтярёвы, Муравьёвы, Проскурины распродали свои магазины и разъехались кто куда. Скупили у купцов всё имущество за бесценок крестьяне из дальних хуторов, ничего не понимающие в торговле. Даша находила и забирала книги. Новые хозяева не возражали. За день привезли в школу около двух тысяч томов. Даша зашла к Ивану Павловичу и попросила позвонить в округ, потребовать ставку библиотекаря для школы.

Народу на собрание пришло много.

Красненький, поднявшись, сказал:

— Товарищи, у нас здесь, сейчас присутствуют все те, кого приглашал совет, да не приглашённых в два раза больше. Начнём наше собрание. Слово предоставляется учительнице нашей школы Дарье Ивановне Плотниковой. Даша сняла платок, тёплую кофту, пригладила волосы. Присутствующие переглядывались, перешёптывались:

— Из работниц, да в учительницы…

— Иван Павлович, я хочу сделать замечание, — попросил Михаил Долгов.

— Говорите, Михаил Иванович, — разрешил Красненький.

— У нас нет работников и работниц. У нас есть ТОЗ, то есть товарищество по совместной обработке земли. Пусть это будет известно всем. И ещё. Золото — оно везде блестит. Дарья Ивановна — способный, талантливый человек. Её хоть куда. Она обязательно себя покажет. Ей, как учительнице выходить на работу в августе, а она начала работать в январе. Вот это собрание, на котором мы присутствуем, дело её рук и её головы. Она уже собрала по станице более двух тысяч томов книг, которые мы таскаем, воруем на курево. Кто из нас стал спасать книги от курева? Она стала.

Даша в своём выступлении напомнила, что «ученье — свет, а неученье — тьма», что школа не работает два учебных года. Причина — гражданская война и связанный с ней тиф.

— Сейчас станица в таком состоянии, что школа может не начать работу в 1921 году. У жителей станицы нет продуктов питания, нет одежды в полном смысле этого слова. Я видела женщину в нашей станице, которая носит вместо юбки козью шкуру. Я предлагаю следующие меры:

Первое — попросить у Придубровских, Прихопёрских и Пристепных хуторов одежду и обувь, недоношенную, ставшую малой, а то и хорошую. Просить будем ради Христа. Кто не забыл Бога, тот даст. Надо собрать пригодные овчины, кожи, шерсть, а наши умельцы переработают всё это в одежду и обувь для детей. Тогда детям будет что одеть к первому сентября. Второе — зданию школы нужен ремонт и нужна пристройка шести комнат. Строительный материал можно купить в Михайловке и привезти сюда, а можно найти и здесь. Дуб есть в Малёвом, да у Мартына Лукича роща, а в ней более ста стволов осокорей. Третье — дрова в школу на следующий год надо завезти сейчас. Четвертое — в школе нужна ставка библиотекаря. Пятое — весной надо организовать ловлю рыбы, чтобы заготовить двадцать-тридцать бочек солёной рыбы для школы. Шестое — надо зимой купить на хуторах двадцать овцематок и двадцать валухов [24] Валух — кастрированный баран или козел. ( Прим. ред ) . Валухов будем резать и кормить детей. Овцематок пустим на племя, и в 1922 году у нас будет сорок голов своего молодняка. Седьмое — весной всем миром посадить школьный огород. Восьмое — учителям и родителям надо добиться, чтобы все дети от восьми до пятнадцати лет сели за парты. Вот всё, что я хотела сказать вам, дорогие мои братья и сёстры.

Первым выступил Костя Земцов — председатель Михеевского сельского совета:

— Я выражаю великую благодарность природе за то, что после гражданской войны и поголовного тифа у нас остались такие женщины, как Дарья Ивановна, которая блестит всеми своими гранями. А какая убеждённость в голосе? Попробуй, сверни её с того пути, который она наметила. Не берись, не получится. Я слыхом не слыхал, чтобы такое делалось, а она стоит и рассказывает, да так, как будто она всю жизнь свою ходила по дворам и просила милостыню для бедных и несчастных людей. Завтра соберу собрание, разделю хутор на участки по десять дворов. В каждом участке изберём по два человека и пойдём собирать. Сперва — одежду и обувь, и будем просить приготовить шерсть, овчины, кожи. Вот и всё. Так просто. Проще быть не может.

Нам надо одеть и обуть бывших будёновцев. Стыдно глядеть. Воевали за Советскую власть, а калеченные, оборванные, некоторые сидят дома в шинели, но без штанов и рубахи. Стыдоба.

— А что сделает Сергей Остроухов, председатель Остроуховского сельского совета? — спросил Красненький.

— Спасибо Константину Яковлевичу за науку. Так и я сделаю. Мы нарастили соломой ледяную дорогу через Хопёр, пока соберём, и дорога наша промерзнет полностью. Привезём левой стороной Хопра: и ближе в два раза, и равнина.

— А как думают ремесленники? — поинтересовался Красненький.

— Я, Николай Беседин, от своего имени и от имени братьев-пустовалов [25] Пустовал — валяльщик шерсти. ( Прим. ред .) заявляю: обуем в валенки всю станицу — и взрослых, и детей.

Итог подводила Даша.

— Спасибо председателям сельских советов, спасибо ремесленникам нашей станицы, что правильно поняли задачу. Я уверена, что мы сделаем всё, что задумали. Нам ещё надо послать человека в Москву, в наркомат народного образования и добыть для школы всё, что требуется. И ещё, чтобы наши планы воплотились в жизнь, школа должна иметь, как и до революции, попечителя. Лучшим попечителем школы может быть только Михаил Иванович Долгов.

— Правильно. Лучше не бывает, — раздалось из зала.

Вопрос о попечителе поставили на открытое голосование.

Все, кто был в зале, проголосовали «за».

— Как Вы, Михаил Иванович? — спросил Красненький.

— Я приемлю с удовольствием и выполнять свои обязанности буду от всей души. Я рад всегда служить людям, — ответил Долгов, вставая.

Вечером Долгов управил свою живность на ночь и вышел покурить за калитку. Он присел на скамейку. Ветерок приносил из-за Хопра запах зимнего леса. К нему подошел его старый знакомый, а ныне начальник милиции Прихопёрской волости, Фёдор Прошин.

— Михаил Иванович, помоги. Больше не к кому идти. Она умирает. Фёдор Иванович провёл по глазам согнутым указательным пальцем, — она одна живёт в пустом доме, без харчей.