Алексей Ракитин - Все грехи мира. Книга 2

Что последовало далее? Шериф Томас Шипп продолжил работу над этим делом, формально уже раскрытым. От нескольких жителей округа Морган поступили сообщения, будто на одном из островов на реке Теннеси видели заросшего бородой мужчину, по приметам похожего на Томаса Эдмондсона. Ранее на этом острове проживала чернокожая женщина и несколько её детей, но в начале 1909 г. в их обществе появился белый мужчина средних лет. Шериф отрядил группу для проверки этого сообщения, причём Роберта Клементса было решено задержать в окружной тюрьме до получения результата проверки. Результат оказался вполне предсказуем, белый бородатый мужчина на острове посреди реки не являлся Томасом Эдмондсоном, а потому осужденный Боб Клементс отбыл-таки в тюрьму штата.

Осенью следующего года Верховный суд штата Алабама рассмотрел апелляцию на приговор, поданную адвокатами Каллаханом и Сэмплом. Основу апелляции составляли претензии к юридическому оформлению расследования, что по мнению защиты должно было повлечь отмену обвинительного приговора. В частности, адвокаты доказывали незаконность назначение двух заседаний коронерского жюри, оспаривали правомерность допроса Роберта Клементса сразу после ареста в условиях отсутствия у него адвоката и т. п. Вполне ожидаемо апелляция была отклонена и приговор, вынесенный судьёй Вертом, остался в силе.

Известно, что и 20 лет спустя, т.е. в 1929 г., Роберт Клементс был жив и продолжал отбывать отмеренный ему приговор, настаивая на своей полной невиновности. А судья Верт продолжил свою службу в окружном суде, исполняя закон по совести и убеждению. Дела он рассматривал мелкие, можно сказать, рутинные, например, накладывал штрафы на бродяг, пойманных охраной железнодорожных компаний. Штрафы эти не превышали 30$. А в сентябре 1913 г. судья Томас Верт сделался невольным участником довольно комичного суда, в ходе которого вынес ворам-«домушникам» анекдотические приговоры. Один из них, Гай Майлс (Guy Miles) был приговорён к тюремному заключению сроком 16 месяцев и 27 дней, его дружок Сэмюэл Блэк (Sam Black) отправился в тюрьму на 16 месяцев и 24 дня, а третий участник группы, Бенджамин Джеймс (Ben James) – на 16 месяцев и 29 дней.

Судебных процессов, подобных тому, что Томас Верт провёл в феврале 1909 г., в его биографии более не было. Как впрочем и у его коллег по судейскому цеху в штате.

Данное обстоятельство лишь подчёркивает неординарность изложенной выше истории убийства семьи Эдмондсон. Даже сейчас, когда мы уже многое знаем о в высшей степени необычных и запутанных преступлениях – благо по данной теме документальной литературы за последнее столетие написано немало! – нельзя не признать необычность имевшего место в Декейторе судебного поединка. Обе стороны процесса использовали в своих интересах несовершеннолетних свидетелей и в обоих случаях эти подростки не были разоблачены как лжецы. А ведь один из них очевидно лгал под присягой! Согласитесь, перед нами готовый сюжет психологического триллера, причём, совершенно оригинальный сюжет, без аналогов.

По прошествии столетия некоторые исследователи, подобно поименованным выше Биллу Джеймсу и его дочери, ставят под сомнение как версию шерифа Шиппа, так и объективность суда под председательством Верта. Если автору позволено высказать в этом месте свою точку зрения, то я бы сказал, что подобное отрицание объясняется исключительно неосведомленностью американских писателей в деталях следствия. Если обстоятельно и последовательно изложить то «тело доказательств», которым оперировало на этом процессе обвинение, то сомнений в виновности Роберта Клементса почти не остаётся. Можно оспаривать полноту и точность реконструкции преступления, предложенной окружным шерифом, но нельзя не признать того, что обвиняемый скрывал некую очень опасную для него правду и даже предпочёл отправиться до конца дней в тюрьму, но не открыть её.

Маленькая ложь всегда рождает большое недоверие, а Клементс в этой истории лгал отнюдь не мало! И не один раз. Полнота и достаточной для суда доказательной базы обвинения может считаться дискуссионным вопросом, но если говорить не о юридической стороне вопроса, а внутренней убежденности, то автор не может не признать того, что склонен принять версию окружного шерифа.

В книге I «Всех грехов мира» мы проанализировали ряд преступлений, во время которых семьи убивались с использованием топора, а их жилища сжигались. Часть рассмотренных эпизодов мы отбросили, как несвязанные между собой, а часть признали подходящими под некую схожую схему, возможно указывающую на действия одного и того же преступника. По ряду формальных признаков случившееся в Вудланд Миллс кажется соответствующим полученному списку, но ряд веских доводов позволяет в этом усомниться.

О чём идёт речь?

Во-первых, в тех 4 преступлениях, которые мы связали с действиями предполагаемого серийного убийцы [условно будем называть его «Убийца топором» или «Американский Убийца топором»], все удары топором наносились в голову. В редких случаях коронер отмечал удар по плечам, но это можно списать на ошибку преступника, обусловленную плохой видимостью в тёмное время суток. В Вудланд Миллс одна из жертв – Нетти Эдмондсон – была убита ножом, чего не отмечалось ни в одном из эпизодов, связанных нами с «Убийцей топором». Все повреждения, причиненные Нетте Эдмондсон топором, преследовали цель не убить девочку, а расчленить уже мёртвое тело.

Во-вторых, «Убийца топором» в описанных в книге I эпизодах вообще не ставил перед собой цель замаскировать преступление. Он не утруждал себя тем, чтобы занести в дом тела убитых на улице, а в Вудланд Миллс по меньшей мере две жертвы – Нетти и её бабушка – были убиты на улице и впоследствии перемещены.

В-третьих, серийный убийца, чьё существование мы допустили в книге I, не занимался расчленением тел. В Вудланд Миллс тела двух жертв – Томаса Эдмондсона и его матери – были тщательно разрублены на маленькие кусочки и уничтожены без следа, на что указывали многочисленные костные фрагменты и человеческие зубы, найденные нотариусом Хелмсом подле сгоревшего сарая. Помимо уничтожения этих двух тел, преступник попытался расчленить и труп Нетти Эдмондсон, но потом остановился, не доведя начатое до конца. Это очень серьёзное отличие в криминальном почерке, но из него следует другое, ещё более красноречивое.

А именно – и это уже четвёртое по счёту отличие, но, пожалуй, первое по значимости – «Убийца топором» не пытался выдать своё преступление за нечто, чем оно не являлось. Можно сказать, что он действовал прямолинейно и без затей, решал задачу, которую ставил в своём воображении, и уходил, не особенно заботясь о том, что будут думать о случившемся следственные инстанции. В Вудланд Миллс преступник озаботился тем, чтобы навести правоохранительные органы на ложный след. Именно с этой целью он приложил массу усилий для того, чтобы без остатка уничтожить тела Тома Эдмондсона и его матери и создать видимость того, будто хозяин фермы убил жену и детей. Бросая тень подозрения на Тома Эдмондсона, якобы сбежавшего с матерью в неизвестном направлении, настоящий преступник отводил подозрения от себя. «Американский Убийца топором» не отягощал себя подобного рода постановками и играми с окружным прокурором. В своих действиях на месте совершения преступления он был, если можно так выразиться, более прямолинеен и рационален.