Алексей Ракитин - Все грехи мира. Книга 2

На вопрос шерифа, кому принадлежит одежда со следами крови, Джон Фигл ответил, что не знает этого и твёрдо заявил, что никогда не одевал найденные комбинезон и рубашку.

Рекламное объявление в газете сообщает читателям, что 30 января 1911 г. в магазине нижнего женского белья братьев Кауфман будет распродажа. Пеньюары, обычно стоящие по 1,5$, будут продаваться по 98 центов. Корсеты, чья цена составляет 85 центов, будут продаваться по 59 центов. А стоимость самых дорогих комбинаций, равная в обычные дни 2,5$, будет снижена до 1,98$. И весь этот аттракцион невиданной щедрости будет отображён на ценнике, выставленном в витрине магазина! И все обыватели, читая такое, понимали: если братья Кауфман предлагают корсеты и пеньюары по сниженным ценам, стало быть, надо брать!

То же самое заявила и его жена. Когда женщину попросили припомнить, как именно был одет её муж в среду 7 декабря, она сказала, что не может этого сделать. Такой ответ, понятное дело, лишь усилил подозрительность правоохранителей.

Задержанный был доставлен в Канзас-сити и помещён в тюрьму округа Джонсон. Там его более 3 часов допрашивал Циммер, начальник городского Департамента полиции. После допроса он заявил журналистам, что поведение Фигла оставляет множество вопросов, тот пытается бросить тень на других людей и полиция намерена разобраться во всех обстоятельствах этого дела. Также Циммер сообщил о том, что окровавленная одежда, найденная на ферме Фигла, передана «городскому химику», который установит, является ли кровь на одежде человеческой.

Также Циммер допросил жену Фигла и его отца. Жена ничего не прибавила к тому, что говорила ранее, а вот отец задержанного уверенно заявил, что знает, кому принадлежит одежда, найденная в их доме. Речь шла о наёмном рабочем Сэмюэле Бэйли (Sam Bailey), работавшем на ферме Фигла в августе – сентябре.

Итак, в деле появилась новая фамилия! Хотя в ту минуту никто отцу задержанного не поверил, новое направление расследования требовалось надлежащим образом проверить.

Заканчивая повествование о событиях того дня, остаётся добавить, что тогда же администрация округа Джонсон приняла решение выделить из бюджета округа 300$ для выплаты премии информатору, способному указать правоохранительным органам на настоящего убийцу. Перед нами обычная для США того времени практика, призванная подкупить знакомых или родственников преступника. На всём протяжении этой истории мы сталкивались с такого рода действиями властей, думаю, никого из читателей эта деталь уже не удивит.

На следующий день, 13 декабря, окружной прокурор подписал ордер на задержание и доставку для допроса упомянутого Сэмюэла Бэйли, батрачившего некоторое время тому назад на Джона Фигла. Вечером того же дня его разыскали и привезли в окружную тюрьму на допрос.

Узнав, что его считают владельцем окровавленной одежды, Сэм Бэйли вполне ожидаемо открестился от этой чести, заверил шерифа, что никакой крови на его одежде никогда не было и вообще Фигл его бессовестно оговаривает. Дабы снять с себя все подозрения и продемонстрировать готовность помогать расследованию, Бэйли заявил, будто лично слышал из уст Джона Фигла угрозы в адрес Джорджа Барнхардта. После чего собственноручно написал заявление, в котором зафиксировал сказанное.

Шериф, очевидно, намеревался морально сломить Фигла до начала работы коронерского жюри и добиться от него признания в совершении преступления. С этой целью Стед тем же вечером 13 декабря организовал очную ставку обоих задержанных. Наверное это было прелюбопытное зрелище, посмотреть как бывший батрак и его работодатель начнут уличать друг друга во лжи и перебрасывать обвинения, словно горячую картофелину!

Мы не знаем деталей имевшей место сцены, но нам точно известно, что очная ставка состоялась. Мероприятие это само по себе крайне неприятно и надолго оставляет гнетущее ощущение, но в данном случае для Фигла оно оказалось к тому же и совершенно неожиданным. Должно быть, он пережил немало неприятных минут и если до этого мог ещё сомневаться в решительности обвинения, то после очной ставки все сомнения должны были отпасть непременно. Власти явно намеревались отправить его на виселицу и при наличии свидетелей, вроде Бэйли, их шансы на успех выглядели отнюдь не иллюзорными!

На следующий день – 14 декабря – произошло несколько важных событий.

Первое, о чём следует упомянуть – это похороны убитых. Эмили и Джордж Барнхардт, а также их батрак Джеймс Грейвз были преданы земле на территории фермы. У Грейвза не нашлось близких родственников, поэтому с разрешения наследников Барнхардтов тело чернокожего рабочего похоронили рядом с телами его работодателей. Тело Томаса Моргана после заупокойной службы забрали родители и увезли в Роуздейл. Похороны убитых явились весьма важным моментом и упомянуты здесь не случайно – дело в том, что только после этого наследники убитых фермеров, точнее, единственная наследница Памела Мэйсон, дочь Эмили и родная сестра Джорджа Барнхардта, получила возможность провести уборку территории и оценку имущества, во владение которым намеревалась вступить.

Чуть ниже мы расскажем об этом подробнее.

Другое важное событие было связано с тем, что правоохранительные органы получили сообщения о некоем подозрительном молодом человеке, пытавшемся 8, 9 и 10 декабря продать золотые женские часики с выгравированной на корпусе буквой «В». Упомянутая чуть выше миссис Мэйсон, наследница Барнхардтов, уже при поверхностном осмотре вещей убитых 11 декабря, сообщила шерифу Стиду об отсутствии принадлежавших матери золотых часиков. На исчезнувших часах имелась гравировка – буква «В» – обозначавшая фамилию владелицы.

В сообщении о продавце часов настораживало не только совпадение описания часов, но и то, что неизвестный мужчина исчез после 10 декабря, то есть после того, как о преступлении на ферме узнали местные жители. Другими словами, он пытался избавиться от часов только до того момента, пока факт преступления оставался неизвестен. Что это было? Совпадение? Или молодой мужчина «просчитал ситуацию» и понял, что в его интересах не привлекать к себе внимания?

Служба шерифа получила довольно неплохое описание таинственного продавца часов. В его облике имелась весьма приметная деталь – неизвестный был одет в костюм из коричневого вельвета. Сообщение о розыске человека, отвечавшего приметам, было передано газетчикам и это до некоторой степени вселяло уверенность в успехе предприятия.

Наконец, 14 декабря коронерское жюри приступило к работе. Поначалу всё шло согласно замыслу окружного прокурора, помощник которого представил версию событий на ферме в общем виде. Согласно его реконструкции, неизвестный злоумышленник вечером 7 декабря спрятался в конюшне, дожидаясь, когда представится возможность расправиться с батраком – самым крепким из мужчин, находившихся в тот час на ферме. Джеймс Грейвз был убит единственным ударом киркой по затылку, очевидно было, что нападения он не ждал и оказался к нему не готов. Тело убитого разнорабочего, убийца спрятал в сене и стал ждать вторую жертву. Ведь рано или поздно, хозяева должны были спохватиться отсутствовавшего батрака! Действительно, по прошествии некоторого времени в конюшню вошёл Томас Морган. Вполне вероятно, молодой человек звал Грейвза, тем самым невольно оповещая преступника о собственном появлении. Морган оказался убит точно также, как и Грейвз – единственным ударом киркой по затылку. Тело Моргана было спрятано в сене подобно тому, как ранее это было проделано с телом чернокожего батрака.