Ольга Эдельман - Сталин. Биография в документах (1878 – март 1917). Часть I: 1878 – лето 1907 года

[оглашаются фактические заявления:]

4) Ивановича: «Тов. Костров не имел права говорить от имени всех кавказских делегатов о безусловно отрицательном характере проекта договора с Бундом. Я, например, не согласен с т. Костровым».

Четвертый (Объединительный) съезд РСДРП. Протоколы. С. 434-435, 442.

№ 17

Сталин:

Второй раз встретил я Ленина в 1906 году на Стокгольмском съезде нашей партии. Известно, что на этом съезде большевики остались в меньшинстве, потерпели поражение. Я впервые видел тогда Ленина в роли побежденного. Он ни на йоту не походил на тех вождей, которые хныкают и унывают после поражения. Наоборот, поражение превратило Ленина в сгусток энергии, вдохновляющей своих сторонников к новым боям, к будущей победе. Я говорю о поражении Ленина. Но какое это было поражение? Надо было поглядеть на противников Ленина, победителей на Стокгольмском съезде – Плеханова, Аксельрода, Мартова и других: они очень мало походили на действительных победителей, ибо Ленин в своей беспощадной критике меньшевизма не оставил на них, как говорится, живого места. Я помню, как мы, делегаты-большевики, сбившись в кучу, глядели на Ленина, спрашивая у него совета. В речах некоторых делегатов сквозили усталость, уныние. Помнится, как Ленин в ответ на такие речи едко процедил сквозь зубы: «Не хныкайте, товарищи, мы наверняка победим, ибо мы правы».

Сталин И. В. О Ленине: Речь на вечере кремлевских курсантов 28 января 1924 г. // Сталин И. В. Сочинения. Т. 6. С. 56.

№ 18

Почтовая открытка:

[Открытка, посланная Сталиным из Стокгольма, адрес: Russland. Kaukasus. Тифлис. Михайлу Монаселидзе. Фрейлинская ул., №3. Швейная Ал.Семеновны Сванидзе

Обратный: Halles, Volkmann str. 11 [813]].

Земляк! Из-за [нрзб] до сих пор не смог тебе написать письмо. [нрзб] Надеюсь, не сердитесь! Я чувствую себя хорошо. Как ты знаешь, здешние события не обнадёживающие. Главное, чтоб были здоровы и живы, всё остальное будет хорошо. Приветствую вашу кампанию. Может, увижусь с Алёшей. Попытаюсь наставить его на плохой путь, если [Александра?] Семёновна не обидится. Друж. [нрзб]

Открытка на грузинском яз. [814]

РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 1. Д. 5095. Л. 1 (автограф).

В то время как делегаты IV съезда РСДРП вели дискуссии о буржуазной или прогрессивной природе наступающей революции, в Тифлисе произошло пренеприятное для них событие: 15 апреля провалилась нелегальная типография в Авлабаре. Арестован никто не был, работники типографии успели уйти, заметив слежку. В тот же день полиция нагрянула в редакцию легальной социал-демократической газеты «Элва» во время собрания и задержала 24 человека, среди них Михаила Бочоридзе.

Иосиф Джугашвили имел к Авлабарской типографии непосредственное отношение, там были напечатаны многие написанные им листовки и брошюры. Он был в Стокгольме, когда жандармы обнаружили типографию, работавшую с начала 1904 г. Однако появились слухи, будто Коба был арестован чуть ли не в день провала типографии и он-то ее и выдал жандармам. А. В. Островский убедительно показал, сколько вопиющих хронологических нестыковок возникает при таком предположении [815]. Между тем, как видно из донесения начальника Тифлисского ОО подполковника Засыпкина заведующему полицией на Кавказе, 29 марта он действительно получил агентурное указание о том, где расположена подпольная типография [816]. Насколько обоснованным может быть подозрение, что выдал типографию Джугашвили? Ряд признаков говорит о том, что это совсем неправдоподобно.

Помимо того что ничто в полицейских документах на это не указывает, нет подтверждений его ареста в конце марта 1906 г. (как и в 1905 г.), когда он якобы был завербован, но и вообще того, что Коба наконец попал в поле зрения тифлисских жандармов, которые не смогли даже более или менее точно установить, кто из местных социал-демократов отправился в Стокгольм на партийный съезд. Будь Джугашвили к тому моменту тайным агентом, его не назвали бы в телеграмме «неким Сосо» (см. гл. 11, док. 5). Более того, если бы жандармам удалось завербовать столь заметного деятеля, полученные от него сведения так или иначе появились бы в их донесениях в Департамент полиции. Имей они агента-делегата, по окончании съезда именно Тифлисское ГЖУ или охранное отделение смогли бы представить в Петербург детальный, развернутый отчет о съезде РСДРП, и вряд ли они упустили бы шанс так отличиться. Но ничего подобного не наблюдается. Два года спустя, после ареста Джугашвили в Баку в марте 1908 г., Тифлисское ГЖУ на запрос оттуда ответило, что «установить личность Джугашвили по карточке не представилось возможным, так как фотографической карточки в Управлении не имеется, а его лицо никто не помнит» (см. гл. 15, док. 62).

Авлабарская типография, прежде принадлежавшая Кавказскому союзу, теперь стала типографией объединенного комитета, то есть общей с меньшевиками. Но занимались ею те же самые большевики, близкие сотоварищи Кобы – Михаил Бочоридзе, его тетка Бабе Лашадзе, игравшая роль хозяйки дома, Н. Аладжалова, Г. Лелашвили и др. Поскольку предприятие было глубоко законспирировано, следует полагать, что и после объединения меньшевики не имели точных сведений о типографии, месте ее нахождения, сотрудниках. Отсюда вытекает, что после провала забеспокоиться и заподозрить одного из посвященных в эти секреты в предательстве прежде всех должны были не Арсенидзе, Жордания и другие меньшевики, а, наоборот, ближайшие к типографии сотрудники, начиная с Бочоридзе. Именно они обладали достаточной информацией, чтобы вычислить возможного предателя. Но подозрения в адрес Кобы высказали (причем задним числом) не они, а давние политические противники. В то же время не заметно признаков ухудшения или разрыва его отношений с близкими к типографии товарищами. В ночь с 15 на 16 июля 1906 г. Иосиф Джугашвили тайно обвенчался с Екатериной Сванидзе, со священником сговаривался Михаил Монаселидзе, свидетелями со стороны жениха были Давид Монаселидзе и Георгий Елисабедашвили, со стороны невесты – Михаил Цхакая и Михаил Давидов (Давиташвили), в ту же ночь на свадьбе кроме свидетелей присутствовали Васо и Георгий Бердзеношвили, Арчил Долидзе, Симон Тер-Петросян (Камо) [817]. Очевидно, все они оставались друзьями Кобы.

Михаил Бочоридзе на свадьбе не был, в это время он сидел под арестом. Из тюрьмы он бежал 27 октября того же года и продолжал нелегальную работу в Тифлисе и Баку [818]. Имел ли он по-прежнему общие дела с Кобой? Упоминаний об их совместных предприятиях после провала Авлабарской типографии не встречается, но это легко объяснимо общим затуханием подпольной деятельности в то время. Известно, что при подготовке тифлисской экспроприации именно через Бочоридзе Камо познакомился с почтово-телеграфным служащим Г. Касрадзе, ставшим наводчиком, узнавшим, когда будут перевозить деньги. А по воспоминаниям Касрадзе, его через Бочоридзе свел с Камо И. Джугашвили [819]. К Бочоридзе после налета принесли награбленные деньги [820].