Ольга Эдельман - Сталин. Биография в документах (1878 – март 1917). Часть I: 1878 – лето 1907 года

Для Иосифа Джугашвили, очевидно, основным центром приложения литературных усилий все еще являлся Тифлис. Неизвестно, писал ли он для «Призыва», но все сохранившиеся его работы в период между IV и V съездами РСДРП были опубликованы в Тифлисе и написаны по-грузински. Быть может, он еще не обрел уверенности в себе как авторе, способном писать по-русски.

Мемуаристы, наблюдавшие Кобу в Баку примерно в этот период (зачастую весьма сложно определить, к какому моменту относятся воспоминания), говорили прежде всего о его неизменном внимании к группе «Гуммет» (см. док. 14-16). Особенно колоритен рассказ М. Эфендиева о попытках перевести на тюркский язык названия «социал-демократическая рабочая партия» во времена, когда эти понятия отсутствовали в восточных реалиях (см. док. 16).

В целом Баку, конечно, давал профессиональному революционеру значительно больше возможностей выжить и продолжать партийную работу. Джугашвили пока оставался в Тифлисе, но там поле его действий все больше сужалось благодаря целенаправленным усилиям местных меньшевиков. Несмотря на их заявления о полной своей победе в Грузии, острота противостояния сохранялась на таком уровне, что проступила без особых к тому поводов на дебатах на V съезде РСДРП в Лондоне.

Документы

Тифлис, весна 1906 – весна 1907 года

№ 1

Начальник Тифлисского ГЖУ:

15 апреля рано утром были произведены повальные обыски в разных частях города Тифлиса, в тех местах, где наблюдались подозрительные лица. В числе обысков, производимых на окраине города, в местности 7 участка «Авлабар» – обыск усадьбы Ростомашвили […] В подвале флигеля этой усадьбы, покинутой жильцами за три дня перед тем, ротмистром Юлинцем были обнаружены семь стеклянных запалов, употребляемых для взрывания бомб и завернутых в бумаги с типографскими оттисками, что подало ротмистру Юлинцу мысль о возможности нахождения в этой усадьбе тайной типографии. Кроме флигеля, в усадьбе находилось два сарайчика – в одном из них, разрывая лопатой земляной пол, нашли закопанные три бронзовые бомбы авчальского типа, наполненные гремучим студнем, но без втулок, а в ближнем к дому сарае нашли девять бронзовых втулок, наполненных составом из бертолетовой соли с сахаром; втулки эти вполне привинчивались к найденным бомбам. В этом сарае находился круглой формы облицованный кирпичами колодезь с толстой веревкой на блоке. Спущенный на веревке в колодезь человек на трехсаженной глубине нашел боковой ход до полтора аршина высоты, по направлению к флигелю. Это обстоятельство побудило рыть землю в подвале флигеля, и на двухаршинной глубине нашли дощатый пол, причем по снятии досок увидели отверстие в кирпичном своде, и спустившись по принесенной десятиаршинной лестнице в обширный облицованный кирпичом подвал, где оказалась типографская машина с маховым колесом американского типа «Бостон» со всеми приготовлениями для печатания, до сорока касс со шрифтом, десятки пудов типографского шрифта на трех языках, русском, грузинском и армянском, уже набранные доски и десятки пудов отпечатанных революционных прокламаций и брошюр на этих языках и белой заготовленной бумаги. Кроме того, граверный станок и двадцать три медных печати разных правительственных учреждений, в том числе печать тифлисского губернатора, полицмейстера и других, а также несколько паспортных бланок [856], как чистых, так и прописанных паспортов. В одном углу найдена жестянка с пятнадцатью фунтами динамита и со вставленным в нее бикфордовым шнуром, а также и несколько фунтов динамита в патронах; и множество склянок с жидкостями для приготовления взрывчатого состава. В земле между первым и вторым подвалом оказались закопанными формы для отлива втулок в большом количестве. Продолжая рыть пол под вторым подвалом, прорылись под ним в помещение третьего подвала, на дне которого оказалась вода и он найден пустым.

Дом этот принадлежал мелкому торговцу фруктов на Солдатском базаре Давиду Михайлову Ростомашвили, который и арестован; а также и его приказчик, но арендаторы его дома Зардиашивили, живший во флигеле с двумя женщинами, а перед ним квартировавший месяц назад Херхашвили скрылись и не разысканы [857].

Того же 15 апреля в 9 часов утра была сходка социал-демократов в редакции легальной грузинской газеты «Эльва» («Схиви»). Вследствие чего было решено арестовать участников сходки по результату обыска, порученного чинам полиции. По обыску обнаружено значительное количество прокламаций, схожих с прокламациями, найденными в тайной типографии в доме Ростомашвили, которые участники побросали на пол при входе полиции. […] При обыске у Федора Киквадзе, секретаря редакции «Эльва», между прочим найдена расписка Джояшвили, убийцы генерала Грязнова, в получении им пособия от редакции […]

Из донесения начальника Тифлисского ГЖУ в Департамент полиции, 17 апреля 1906 г., № 2892

ГА РФ. Ф. 102. Оп. 203. Д7. 1906. Д. 4889. Л. 10-11.

№ 2

Бабе Лашадзе-Бочоридзе:

В один вечер [858]Михо привел к нам закутанного в башлык молодого человека. Маро еще издали узнала в нем Сосо. Товарищ Сосо снял башлык. Голова у него была забинтована. Мы всполошились. Михо рассказал, что товарищ Сосо ехал на конке и упал. По дороге Михо, который ехал вместе с товарищем Сосо, завел его в аптеку для перевязки.

Михо велел приготовить постель, чтобы т. Сосо мог отдохнуть. В то время у нас скрывался бежавший из тюрьмы Георгий Телия. Товарища Сосо уложили в передней комнате. В полночь постучали в дверь. «Откройте дверь, – кричали стоявшие за дверью городовые. Обыскали квартиру, забрали книги, арестовали Георгия Телия, затем подошли к товарищу Сосо. Он очень похудел и побледнел, голова у него была перевязана, и при свете нашей чуть мерцавшей лампочки он был похож на умирающего. Жандармы стали его расспрашивать, но товарищ Сосо не подавал голосу. Тогда пристав 8-го участка сказал жандарму:

–Чего ты его мучаешь, не видишь – умирает человек.

Полиция ушла, и товарищ Сосо спасся от ареста, но жандармы могли за ним. Поэтому Сосо вскочил с постели. Маро и соседка Пелагия Циквадзе (она работала с нами) проводили его на другую квартиру, куда они пришли глубокой ночью. Их приняли за полицейских и перепугались, но Сосо тихо сказал: «Это я, Сосо, откройте», и их впустили.

После ухода товарища Сосо я вышла во двор, заперла нашу комнату изнутри его комнаты и легла; через некоторое время слышу голос городового, осетина Алексея:

–Откройте дверь!

–Что с вами, что вы покою не даете, – вспылила я.

– Где больной? Откройте сейчас же дверь!

– Больной в своей комнате, дверь закрыта с той стороны. Обратитесь туда.

Жандармы ворвались. Пристав открыл дверь со стороны комнаты товарища Сосо. Так как в его комнате никого не оказалось, то я с напускным удивлением стала сердито кричать и сетовать, кто был этот человек, куда он делся, не забрал ли он чего-нибудь. Оглядываюсь по сторонам и сержусь. Пристав говорит: