Раиса Кирсанова - Розовая ксандрейка и драдедамовый платок: Костюм - вещь и образ в русской литературе XIX в.

Камзол.

И. Я. Вишняков. Портрет Ф. И. Голицына в детстве. 1760. ГТГ.

Можно предположить, что упоминание о камзоле использовано Н. В. Гоголем для того, чтобы подчеркнуть ветхозаветность жизненного уклада старосветских помещиков, чуждых всем нововведениям.

«Послушник он был или постриженный монах — этого отгадать было невозможно, потому что монахи ладожских островов не только в путешествиях, но и на самых островах не всегда надевают камилавки, а в сельской простоте ограничиваются колпачками».

Лесков Н. С. Очарованный странник, 1873. Гл. 1.

Камилавка — в первоначальном значении слова — небольшая круглая шапочка из шерсти. В переводе с греческого это слово означало — укрощающая жар.

В цитируемом отрывке речь идет о высоком, жестком, расширяющемся к верху головном уборе без полей. Белому духовенству (священнику) начиная с 1797 г. указом императора Павла I в качестве награды вручалась бархатная фиолетовая камилавка. Время, когда небольшая круглая шапочка была заменена цилиндрическим головным убором, установить пока не удается, но, скорее всего, в России это был рубеж XV–XVI столетий.

Монашествующие всех рангов носили кло´буки (см.), а вне богослужения ограничивались скуфьей — островерхим круглым колпачком.

Если руководствоваться предписаниями для священнослужителей (Настольная книга для священноцерковных служителей. М., 1983. Т. 4. С. 110–117), то становится очевидным, что Н. С. Лесков употребил слово «камилавка» в обыденном смысле, а не в строгом соответствии с монашеским чином, с которым был прекрасно знаком, как явствует из его произведений.

«На траве перед ними разостланы золотые ткани и камки узорчатые; а сын Рюрика и молодые его товарищи теснятся вокруг амфор греческих, наполненных по края золотом и серебром».

Волконская З. Н. Сказание об Ольге. 1836. Песнь пятая.

Камка — тонкая шелковая ткань с разнообразными по композиции узорами, как правило, одноцветная. Отличительной особенностью камки было сочетание блестящего узора и матового фона, а изнаночная сторона ткани имела блестящий фон и матовый узор. Камки бывали и «двуличными», то есть двухсторонними, при этом они были более сложной текстуры, позволяющей спрятать изнаночную поверхность в толщу ткани. Игра шелковых нитей создавала ощущение переливчатости, богатства оттенков в зависимости от характера освещения. Ткань выглядела столь же драгоценной, что и парча.

Камка известна на Руси очень давно. Знаменитый купец и путешественник Афанасий Никитин упоминает камку среди хорошо известных русским купцам товаров: «В Бидаре на торгу продают коней, камку, шелк и всякий иной товар да рабов черных, а другого товару тут нет» (Хождение за три моря. Л., 1986. С. 47).

В технике камки в XIX в. ткались многие сорта материй из различного, не только шелкового, волокна. Большое распространение получили камчатные полотна из льна, которые успешно конкурировали на международных рынках с знаменитым голландским столовым бельем (см. дама ´). Слово «камка» для шелковых, хлопчатобумажных и шерстяных тканей практически не употреблялось в XIX в., так как сложились иные названия, но в исторических произведениях, созданных в XIX в., камка встречается очень часто.

«Она была в камлотовом старом капоте, купавинское изношенное покрывало слетело с ее головы, распущенные волоса раскинулись по плечам».

Вельтман А. Ф. Сердце и думка. Ч. I. Гл. VI.

Камлот — шерстяная, а а XIX в. и хлопчатобумажная ткань. Дорогие сорта камлота ткали из верблюжьей или ангорской шерсти с примесью шелка, дававшей рыхлое, мягкое полотно.

Камлот носили мужчины и женщины. «Московский телеграф» сообщал своим читателям, что «в деревне дозволяется мущине ехать в гости к соседям в мериносовом или камлотовом сертуке. Кажется, это происходит от сильных жаров» (Моск. телеграф. 1825. Ч. 4. С. 337).

Более дешевые сорта камлота изготавливались из хлопчатобумажного волокна. Причем основа натягивалась в две нити обязательно черного цвета, так что название камлот предполагает только темную окраску материи.

В произведениях первой половины XIX столетия камлот так часто упоминается многими русскими писателями, что можно судить о степени его распространения.

У Н. В. Гоголя камлот встречается особенно часто. Например, «Афанасий Иванович был высокого роста, ходил всегда в бараньем тулупчике, покрытом камлотом, сидел согнувшись и почти всегда улыбался, хотя бы рассказывал или просто слушал» (Старосветские помещики, 1835).

Сведения о происхождении названия ткани камлот противоречивы. Одни источники связывают происхождение этого слова с арабским названием сорта верблюжьей шерсти (Doreen Yarwood. The encyclopedia of world costume. New York, 1978. P. 64), a другие — с названием реки Камлот в Шотландии, где был знаменитый центр по производству шерстяных тканей (Turner Wilcox R. The dictionary of costume. London, 1969. P. 55).

«Постель была пружинная с матрасиком и особенным изголовьем и канаусовыми наволочками на маленьких подушках».

Толстой Л. Н. Анна Каренина, 1875–1877. Ч. 6. Гл. XIX.

Канаус — ткань из шелка-сырца, то есть неотбеленной и некрученой пряжи золотистого цвета. В середине XIX в. ценилась довольно высоко, особенно дорогой считалась для постельного белья, так как существовали более дешевые сорта тканей.

Для Долли Облонской все увиденное в доме Вронского и Анны было полной противоположностью её собственному быту. Для психологической характеристики Долли писателю важна каждая мелочь из её повседневной жизни, каждая деталь, которую Долли отмечает в чужой семье.

В других социальных слоях русского общества канаус использовался в качестве ткани для одежды, особенно это было свойственно купечеству, тяготевшему к национальным типам костюма. В «Воспоминаниях» Н. В. Шелгунова есть описание нарядов купца Полякова, который, отправившись изучать льноводство в Бельгию, застрял в Париже и настолько изумлял всех своим нарядом, что Наполеон III даже встал в своей ложе в театре, чтобы получше рассмотреть его: «Поляков носил канаусовую рубашку и штаны, лакированные щегольские высокие сапоги и черную бархатную поддевку, а на голове ямскую шляпу с павлиньими перьями» (Воспоминания. М.; Пг., 1923. С. 89).

Канзу.

А. Л. Витберг.

Портрет Е. В. Витберг.

I-я половина XIX в. Государственный Литературный музей.

«Платье это не совсем доходило до плеч и, сверх того, сползало немножко, отчего самые плечики и шейка полненькой Пелагеи Васильевны казались даже сквозь кисейное канзу „снежными глыбами, зарумяненными первыми лучами любви“».