Вадим Парсамов - На путях к Священному союзу: идеи войны и мира в России начала XIX века

Неторопливое движение Чичагова из Молдавии на Березину [36]вызвало шквал острот (brocard) у петербуржцев: «…один говорил: Адмирал вышел из строя, другой – он бросил якорь, третий – ему дует встречный ветер и т. д. и напирали на то, что смешно доверять армию адмиралу» [Maistre, 1884–1886, t. 10, p. 299]. Раздражение против Чичагова выросло 2 ноября, когда стало известно о сражении при Чашниках, в котором Витгенштейну удалось одержать победу над корпусами маршалов Сен-Сира и Виктора, насчитывающих по данным Местра 40 000 тыс. человек [37]: «Сильно испугались за русского генерала, который, как говорили, повис в воздухе, и у которого было не более 30 000 человек, почти без артиллерии. Это заставило громко кричать против адмирала Чичагова» [Ibid., p. 297]. В случае поражения Витгенштейна Чичагов, по мнению Местра, был бы обвинен в неоказании ему помощи. Но 5 ноября адмирал занял Минск, являвшийся одной из важнейших баз французов [Харкевич, 1893, с. 47], и установил связь с Витгенштейном. Таким образом, в тылу наполеоновской армии, отступавшей от Красного, оказались две русские армии. Известие об этом, полученное в Петербурге 6 ноября, по словам Ж. де Местра, «произвело сенсацию». В состоянии эйфории петербуржцы, которые еще два месяца назад готовились к эвакуации, начали рассуждать теперь о том, «возьмут ли Наполеона живым или мертвым» [Maistre, 1884–1886, t. 12, p. 296]. При этом не совсем понятным образом распространилось мнение, что именно Чичагов должен захватить Наполеона. Возможно, на это повлияло взятие Минска войсками его армии. Под влиянием этого события Местр писал: «Не наступил ли торжественный момент божественной мести» [Ibid., p. 297]. В том же письме он приводит слова одного высокопоставленного лица (un grand personnage), сказанные ему за два дня до этого: «Надо отдать должное Адмиралу. Еще месяц назад ему следовало бы отрубить голову, но теперь надо согласиться с тем, что он действует подобающим образом» [Ibid., p. 296].

20 ноября столичной публике стал известен план Александра I по окружению и уничтожению наполеоновской армии при Березине. Правда, к моменту публикации этого плана в газетах, он уже был окончательно провален. 17 ноября Наполеон, обманув Чичагова, ушел на Запад, а 22 ноября «Санкт-Петербургские ведомости» в своих приложениях опубликовали донесение Кутузова из местечка Круглое:

Из полученного сего дня Генерала от кавалерии Графа Витгенштейна рапорта усмотрел я, что выполняется общий план, ВАШИМ ИМПЕРАТОРСКИМ ВЕЛИЧЕСТВОМ присланный; ибо Адмирал Чичагов со вверенною ему армиею, разбив авангардом своим Генерала Домбровского, прибыл с корпусом Генерала Графа Ланжерона 9 числа в город Борисов. Из рапорта же, полученного сей час от Графа Платова, известился я, что Граф Витгенштейн 13 Ноября прибыл в село Барани. Главный мой авангард под командою Генерала Милорадовича сегодня в м. Бобре. Казачьи полки Графа Платова в м. Крупках, занимая также некоторые места слева от большой дороги для наблюдения за движением неприятеля. Главная армия завтрашнего числа имеет быть в окрестностях д. Ухвала, что на дороге из м. Бобра к м. Березину. Причины сего марша имел я щастие объяснить в рапорте моем, к ВАШЕМУ ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ прежде сего представленном [Продолжение известий внутренних, 1812] [38].

Местр по‑русски не читал и подробности этого плана узнал, видимо, из устных разговоров. В письме к Виктору Эммануилу от 24 ноября (6 декабря) 1812 г. [39]он излагает не сам план, а свою версию, делая при этом акцент на предполагаемых действиях Чичагова:

Наполеон, судя по всем донесениям, идет на Борисов, все распоряжения фельдмаршала князя Кутузова направлены на то, чтобы помешать ему пройти и разбить его при переходе через Березину. Он послал генерала Милорадовича и гетмана Платова, чтобы отрезать его справа. Он значительно усилил графа Витгенштейна, и в случае перехода Наполеона через Березину, он приказал бы адмиралу Чичагову, прибывшему 21-го в Борисов, закрепиться на правом берегу реки и атаковать французов в лоб при их переправе и использовать труднопроходимую местность Зембина. В то же время главная армия шла к местечку Березино чтобы помешать французам идти на Игумен, где они нашли бы значительные припасы [Maistre, 1884–1886, t. 12, p. 313].

Из этого изложения видно, что общественное мнение допускало возможность того, что Наполеон перейдет Березину. Именно на этот случай и была предусмотрена армия Чичагова. Следовательно, Чичагов был крайним , на кого возлагалась ответственность за поимку Наполеона. Это, в свою очередь, как бы освобождало Витгенштейна от необходимости во чтобы‑то ни стало брать Наполеона в плен. Поэтому, когда Наполеон 17 ноября перешел Березину, в Петербурге, еще не зная, как будут развертываться события на правом берегу, праздновали победу Витгенштейна. Формальным поводом послужило взятие в плен дивизии генерала Партуно, прикрывавшего переправу Наполеона. 6 ноября, когда Наполеон уже покинул армию, в Петербурге, как сообщает Местр, отслужили молебен в честь победы Витгенштейна у Студянки, где, строго говоря, победу одержал Наполеон. В письме к жене от 17 ноября Витгенштейн писал: «Я слышу канонаду на другом берегу Березины». Поскольку он уже был объявлен победителем, то всякая ответственность за происходящее на правом берегу с него была снята, и петербургская публика снова взялась за Чичагова: «Итак, что же произошло с этой стороны? Вопросы следуют один за другим и язвительные шутки снова дождем льются на Адмирала» [Maistre, 1884–1886, t. 12, p. 315].

Публикация вышеприведенного донесения Кутузова от 15 ноября, сделанная с согласия царя, не имела смысла, так как именно этого числа Наполеон начал переправу, оставив армию Кутузова позади себя в шести переходах. Александр I к тому времени уже знал, что « план не удался » [Ibid.], но будоражить этим известием умы он явно не хотел, понимая, что в любом случае французы покидают Россию, и кампания 1812 г. заканчивается. Широкая публика о провале Березинской операции узнала значительно позже царя. Что касается Местра, то он, как и узкий круг дипломатов, был извещен об этом самим царем не позже 29 ноября. Чичагов же стал жертвой общественного гнева спустя некоторое время, но не позже 17 декабря, о чем свидетельствует донесение Местра от этого числа: «Здесь раздаются громкие крики против адмирала Чичагова, который придя из Минска, где его уже обвинили в опоздании, мог, как говорят, остановить и захватить Наполеона» [Maistre, 1884–1886, t. 12, p. 337].

Чичагова такая реакция не удивила. Еще не зная об этих обвинениях и насмешках, он в письме к С.Р. Воронцову излагал свою версию событий:

Меня назначили командовать Дунайской армией, как предполагалось для ведения отвлекающих действий как на суше, так и на море. Я должен был этому способствовать, но обстоятельства потребовали присутствия этой армии внутри страны, и Император пожелал, чтобы я продолжал ею командовать. Поспешное отступление Наполеона заставило желать полного уничтожения его сил. Я должен был соединить под своим командованием около 160 тыс. человек и помешать ему покинуть страну, остановив его при переправе через Березину. Маневры был столь успешны, что вместо 160 тыс. человек, я оказался во главе 16 тыс. лицом к лицу с Наполеоном в указанном выше месте. Он имел, по крайней мере, 120 тыс. человек, более 300 пушек и всё остальное в тех же пропорциях. Я его задерживал в течение 4 дней, разрушая все мосты, и препятствуя переправе через эту реку. Наконец, он, сделав усилие, под прикрытием мощной батареи смог переправиться. Между тем река была завалена трупами, имуществом и экипажами. По истечении времени у него на хвосте прибыли наши армии. Часть его войск была захвачена раньше, чем смогла переправиться на другой берег, остальная бежала. Преследуя его от Березины до Вильны, я захватил 150 орудий, я уничтожил его арьергард и взял более 200 тысяч пленных, не считая замерзших на дороге, убитых и умерших от голода и истощения. Прибывшие в Вильно, они не имели времени воспользоваться своими магазинами, так как мы прибыли на их плечах: нам досталось более 50 пушек, от 7 до 8 тыс. пленных, бесчисленное количество больных, раненных всех рангов. <���…> Тем не менее, так как я не взял самого Наполеона, я считаю, что мною будут недовольны, несмотря на огромные результаты. Я утешаю себя только тем, что это может снова поможет мне выйти в отставку, что мне лучше всего подходит [Воронцов, 1880–1884, т. 19, с. 175–176].