Кэтрин Пикеринг Антонова - Господа Чихачёвы [litres]

Любящему детей, жалко видеть, что так мало заботятся о их развлечении, которое столь необходимо после усидливости класной. Конечно гимнастических игр довольно, но почти все они требуют летнего времени, чтобы заниматься ими на открытом воздухе, – а при том неминуемая после них усталость, все же требует смены, такой игрой, которая бы производя в них успокоение от усталости, продолжала занимать их, и, если можно, занимать поучительно [767].

Другие упоминаемые в документах игры, очевидно, имели ту же цель. На восьмой день рождения Алексея Яков послал ему «историческую игру, желая душевно, чтобы она забавляя тебя приносила и пользу» [768]. А в 1837 году Яков сделал волшебный фонарь, пообещав к Пасхе снабдить его «стеклышками». Упоминается также калейдоскоп домашнего изготовления; Алексей пишет, что Андрей его еще «не обклеил», хотя сын «довольно часто его об этом беспоко[ит]». Яков отвечает: «…проси папашу , так оклеит, ну вот тебе верное слов – оклеит» [769]. В том, что касалось педагогической мысли, Андрей опережал и свое время, и большинство современников, прислушиваясь к своим детям.

Он не только сознательно побуждал Алексея приобретать важные географические сведения, гуляя по сельской местности, но также признавал (вероятно, под значительным влиянием Жан-Жака Руссо) пользу самих физических упражнений на свежем воздухе и считал очень важным находить им замену в плохую погоду. Для Андрея физические упражнения были необходимым дополнением к интеллектуальным занятиям не только детей, но и взрослых; он сам подавал пример, почти каждый день совершая «моцион». Андрей требовал, чтобы Алексей тоже занимался физическими упражнениями и, когда позволяет погода, делал это на улице: «С Алешей моцион в саду – Ему сделана маленькая лопаточка и велено свясти варишки шерстяные» [770] Там же. Д. 54. Л. 19. . Дети часто играли в подвижные игры: по просьбе Андрея Яков подарил племянникам «воланчик» (очень им понравившийся), так как «для телодвижения и занятия им бы это оч. хорошо; а то все в какие-то чижи… им охота играть» [771] Там же. Д. 58. Л. 153 об., 146 об. – 148. . Алексей упоминает и более энергичные упражнения: «Папинька приказал для моей гимнастики сделать лесенку и уставить шест, по которому я несколько раз влезал и с веревочкой прыгал». На следующий день «[п]еред захождением солнца прогуливался с папинькой в яровом поле; отвыкнув от гимнастики, скоро получил мозоли на руках» [772] Там же. Д. 71. Л. 5 об. . Другой формой «движения» были танцы, уроки которых прививали детям навыки, полезные в светской жизни. В октябре 1835 года Наталья отметила в дневнике, что «дети весь день танцевали, а Григорий [крепостной] играл на скрипке» [773].

Андрей дополнял свою разностороннюю образовательную программу, часто присоединяясь к сыну в занятиях. Они вместе играли в бильярд, когда Алексей вырос, а в более ранние годы занимались такими мужскими делами, как управление повозкой и повседневный осмотр лошадей и полей. Такие осмотры помогали скоротать досуг (Андрей с сыном «прогуливались») в противовес ежедневному надзору за работами в имении, которым занималась Наталья (она «осматривала» поля в одиночку) [774]. Как пишет Алексей, Яков часто отправлялся с ними в эти поездки и прогулки, что подчеркивает светский и мужской характер этих мероприятий. В записях нет никаких упоминаний о каких-либо целях или присутствии на полях работников: «Катался с папинькой на беговых дрожках и я сам правил… Вскоре после дождя папинька со мной ездил кататься, но возвратившись с прогулки папинька сделался нездоров… После обеда втроем с папинькой и дядинькой прогуливались ровно час по полям… После обеда втроем с папинькой и дядинькой я ездил верхом до деревни Бураковой» [775] Там же. Д. 71. Л. 4 об. – 5, 9 об. – 10. .

В отличие от домов более богатых семейств, где дети существовали сами по себе в особом, детском крыле, Чихачёвы жили бок о бок со своими детьми. Хотя в доме и была отдельная классная комната, Андрей проводил там и время, не занятое уроками («напившись чаю, немного посиде[л] в детской комнате»), а уроки временами проходили в гостиной [776] Там же. Д. 54. Л. 44 об., 20 об. . Когда в 1831 году Наталья была в Москве, Андрей чаще, чем обычно, пишет о детях. Он записывает, как бросился утешать Алексея в четыре утра (Андрей не спал, коротая время за чтением и писательскими трудами), как в другую ночь они с сыном легли рано, не поужинав, как он «резвился» с Алешей на постели и затем уснул там вместе с ним, как уступил «неотступной просьбе» сына взять его навестить «дядюшку» Чернавина, хотя и пришлось завернуть ребенка в шинель Андрея, поскольку «было несколько ветрено», и как однажды вечером, разбирая старые бумаги, отдал Алеше конверты и ненужные старые письма, чему мальчик был «рад чрезвычайно» [777] ГАИО. Ф. 107. Оп. 1. Л. 24, 28 об., 28, 29, 33 об. .

Другая запись, сделанная после возвращения Натальи из Москвы, показывает, что дневные занятия Андрея продолжали быть тесно связанными с занятиями сына. Андрей пишет: «Дал урок Алешеньке; но он заплакал, что худо выговаривает слово нашимв молитве Всеблагий Господи»; позже «сходил с сыночком в теплицу и в <���нрзб> конюшню, поглядели на жеребеночков покормили хлебцом»; затем «у Алеши от новых шароваров были великие слезы когда их маминька велела скинуть» [778] Там же. Л. 43 об. . Участие Натальи в их занятиях ограничивается тем, что она «велела» сыну снять «новые шаровары». Алексей был искренне привязан к родителям и явно хотел, чтобы они проводили с ним время, няня не могла их заменить. Однажды, когда Наталья еще была в Москве, Андрей надолго задремал; он записал позже, что шестилетний Алексей расплакался перед нянюшкой, сетуя: «Маминька уехала, Папинька спит, какая скука!» [779]

Поведение детей иногда забавляло взрослых. Например, Андрей красочно описывает их возбуждение по поводу дня рождения дяди: «Детенки точно голубенки жужжат и бормочут, поздравлять приличнее хлопочут» [780] Там же. Д. 58. Л. 25. Другое ласковое прозвище, которым Андрей называл своих детей, – «чихачата». Он употребил его, заметив, что «малым чихачатам теперь лафа», поскольку их учитель на время уехал навестить своего новорожденного ребенка. Там же. Л. 84 об. . Другой обмен репликами из «почтовых сношений» демонстрирует типичный случай, когда Андрей и Яков обменялись полными любви и понимания шутками по поводу детей. Андрей пишет: «Учитель не налюбовался [учениками]», – на что Яков отвечает: «В этом я уверен». Андрей добавляет: «Дети утверждают, что вечерний телеграф лучше классов ихних». Яков подводит итог: «…и в этом не сомневаюсь» [781]. Очевидно, что Чернавин был с детьми так же близок, как и их отец.