Адель Алексеева - Долгое эхо. Шереметевы на фоне русской истории

Он был мечтатель, и ему были нужны рыцарский замок и дама сердца.

…К Фонтанному дому подъехали дрожки, и лакей в красной ливрее сообщил графу, что нынче ввечеру государь ждет его в своем новом Михайловском замке.

Граф досадливо поморщился и, подойдя к Пашеньке, обнял ее. Она все поняла: опять его вызывают, и опять она останется дома с Танюшей одна.

В назначенный час его одели, обули, он небрежно нацепил парик и, простившись с дамами, удалился.

О чем он думал, сидя в карете? Кажется, ему пришла на ум важная мысль: худо, коли у вельможи, у царя ли или у князя, нет рядом умной и доброй женщины. Супруга Павла Петровича – редкость, в ее Павловске расцветают не только цветы, но и искусства, какой кабинетик по ее прихоти построил архитектор Воронихин! Уют, тепло, музыка. К тому, что ни год – рожает деток императору…

А все-таки Павлу Петровичу мало этого. Мечтатель он и фантазер. Как скончалась Екатерина II, как сел он законно на трон – удержу нет его мечтам и фантазиям.

Ранее, при Екатерине, Павел был смирнее, а теперь, дождавшись наконец своего часа, просто сделался нервическим до крайней степени. И Шереметеву каждый ужин, обед, театр у императора – одна неприятность…

Да, Мария Федоровна – славная, Нелидова (хоть и рассчитывает заманить графа в свои сети) – верная подруга царя, дает, сказывают, умные советы, однако… Слыхал граф, что Куракин имел четкий план, давно вынашивал, с кем бы свести Павла Петровича.

Самое благое время – его коронация. Балы и торжества, губернаторы и вельможи и, главное, их дочери – вот выбор.

План Куракина удался: на одном из балов Павлу был представлен ярославский губернатор Лопухин с супругой и дочерью Анной…

Что с первого взгляда заметил в ней царь? В белом платье, белом парике, с черными глазами и ласковым взглядом – что она напомнила? Да, пожалуй, горностая. Милого белого царского зверька. И, позабыв, что сам запретил танцевать вальс, Павел пригласил Анну на танец.

Так все и началось. Павел – истинный рыцарь, он щедр, богат, все может – и сразу подарил Лопухиным имение, что возле Звенигорода.

Так появилась у Павла Петровича «ДАМА СЕРДЦА». Никаких первых брачных ночей, никаких откровенных лобызаний – нет!

«Рыцарь» спросил ее однажды, за кого бы она вышла замуж, и она призналась, что в Ярославле – за князя Гагарина. Сказано – сделано: вскоре сыграли свадьбу, и князь получил свой дворец на Васильевском острове.

Дама сердца жила во дворце на набережной Невы, ее муж Гагарин – на Васильевском острове. И почти каждый вечер от Зимнего дворца император в полутьме садился в карету и ехал по набережной к даме сердца.

Вечера проходили однообразно, но как же был рад Павел этим часам! Музыка, пение, чтение стихов – и он был под впечатлением ее тихой, какой-то ленивой красоты, ее матовых, обволакивающих глаз. И на него нисходило успокоение.

Павел не терпел фаворитов и любовников матери и сам себе не позволял ни волочиться за дамами, ни быть пятиметром. Его все еще занимали масоны, которых не терпела мать, розенкрейцеры, он был увлечен рыцарством.

Очарованный Анной Лопухиной император, Дон Кихот, сделал ее своей Дульцинеей Тобосской. В тот же первый вечер там, возле Звенигорода. Рассказывали, что он под покровом ночи поскакал во Введенское, в львовскую усадьбу – и… (Автору этой книги довелось не раз и не два бывать в этой усадьбе, и казалось, особенно если шел снег, мела метель, что и теперь еще витает там дух Павла Петровича.)

Мечтательность всегда жила в его душе, а теперь, после смерти матери, он предался фантазиям с особой страстью. И вот уже Анна Лопухина-Гагарина приглашена в Петербург. И вечера проводил в ее дворце. Но что она ему напоминала? Белое платье, белый парик и матовые черные глаза.

Павел не был счастлив в любви. Первую супругу ему выбирала матушка, но та оказалась слишком властной и умерла при родах. Вторая супруга оказалась покладистой, истинной – ее называли «хорошишечка», однако целиком погрузилась в детей (родила целых десятерых здоровых детей).

Павел проводил время в Гатчине, занимаясь маршировками (дисциплина его поддерживала), Мария Федоровна царила в Павловске, где звучала музыка, играл театр, решались щекотливые придворные вопросы.

И как умело она приноравливалась к его резкому нраву! К чему скрывать, что и ему нравилось бывать в Павловске, среди цветов и искусств, в ее уютном очаровательном кабинете, построенном Воронихиным.

Рыцарь, вполне начитанный, решил построить корабль и назвать его именем дамы сердца – «Анна», то есть в переводе: «Благодать». Поистине первые годы она была его благодатью. Задумав строить настоящий средневековый замок, он, Куракин и приближенные стояли, решая, каким цветом красить замок. В этот момент Анна Лопухина сняла свои перчатки – они были розового цвета, – и рыцарь решил: быть дворцу розовым!

Анна была достаточно скромна, милости не вызывали в ней радости – как-то все это было чересчур… Стала сердиться, вдруг у нее проявился характер. И однажды (и не в первый раз) они поссорились, она одна села в карету, приказала гнать коней… При этом что-то кричала. А он, кажется, даже просил у нее прощения…

Сцена эта произошла в присутствии Николая Петровича, и он опять вздохнул, жалея императора и возмущаясь дворцовыми нравами, – ах, как хотелось графу не проводить долгие часы во дворце! Как бы хотелось на Фонтанку, к Пашеньке…

В тот день посланный из Зимнего сообщил, что следует первого марта до осьмого часа быть в Михайловском замке. Будет торжественный вечер.

Граф сел в карету, опять думал о дурном и хорошем, что было в Павле Петровиче…

Март – месяц злой. И не только в Петербурге, где ни зимы, ни весны, но и в Европе… В Италии – были мартовские иды, страшное время, когда было совершено покушение на Цезаря и ближайший Брут был в числе заговорщиков…

И все же у Павла были славные идеи. Однако, став властелином, Павел в первый же год подписал целых семь указов. Издал указ о престолонаследии, и главным пунктом стало: чтобы женщины никогда более не управляли Россией (?!). Подписал разумный указ – о трехдневной барщине, чтобы ослабить жестокое обращение помещиков с крестьянами; но в то же время – усилил требования к дворянству. Император дал свободу вероисповедания в Польше, а также русским старообрядцам. Зато усилил цензуру, запретив даже Гете и Шиллера. А главным оставались армия, воинский устав и, конечно, занятия муштровкой.

Мечта его о рыцарстве почти осуществилась: Наполеон грозил Средиземноморью, мог взять остров Мальту. Но тут сами Рыцари пригласили Павла стать магистром Мальтийского ордена.

И был вызван граф Николай Петрович, и Шереметеву приказано отвечать за Мальтийскую капеллу в Петербурге. Ведь его дед был первым кавалером ордена. Поддерживая Наполеона, Павел чуть ли не готов на войну с Англией, Павел готов вместе с ним двинуться на Индию…