Михаил Гаспаров - Собрание сочинений в шести томах. Т. 2: Рим / После Рима

Возблагодарим за отраду нашу
Дателя отрад! вы, юнцы, вы, старцы,
Вы, пугливых дев молодые хоры,
Гряньте хваленья!
Сходит благодать с олимпийских высей,
Положа предел совершенным бедствам,
Злобу сокрушив лютого тирана,
Мир возрождая.
Миром будем днесь наслаждаться вкупе:
530Тот, кто изгнан был, да вернется к ларам,
Не страшась беды, и разделит с нами
Мирные судьбы.
Под ременный бич преклоняя спины,
Искупая грех под казнящей болью,
Молим: будь к нам благ, от Пречистой Девы
Рождшийся Боже! 201 201 Тогда и учинилось в Падуе бичеванье плетьми, и ночью жены во храмах, а днем мужи, обнажась, по всему городу шествовали длинными строями, с громким криком, и так Падуя возвращена была гражданам своим, а память о том удивительном обычае, называемом «бей! бей!», и доселе длится.

Вестник. – Повсюду видя Альберик опасности,
Лишась надежды и лишась последнего
Доверья граждан и доверья к гражданам,
540Спасенья ищет в крепости Зеноновой,
Сопутствуем домашними и присными.
Вокруг подножья оной горной крепости
Три града стали станом, чая мщения,
Тарвизиум, Виценция и Падуя:
Маркграф Азон, в своем высоком звании,
Едино мыслил с прочими вельможами.
Не ожидая помощи, гнетомые
Ползучими раздорами и голодом,
Страшась конца, сдаются осажденные.
550О, ярость вражья, молнии подобная!
Врываются войска под кровы крепости,
Хватает воин чадо, грудь сосущее,
Дробит о твердь младенческую голову,
Пятнает кровью детский мозг разбрызганный
Лицо кормившей. К меченосцу выбежал
Трехлетний Эцерин, взывая: «Дедушка!»
А тот в ответ: «Твой дедушка нас выучил
Дарить подарки так, как сам дарил он их!» —
И разрубает выю неприкрытую,
560И пред народом похваляясь сделанным,
На острие копья вздевает голову,
Чьи губы сведены, глаза навыкате,
Кровь льется по древку к руке несущего,
А кто-то вгрызся зубом в печень детскую.
Вот – страшный рок потомства Альберикова,
Тройная гибель, злая и жестокая!
Когда же с башни Альберик возвышенной
Спустился к людям, речь готовя лживую, —
Ему закрытый рот закрыв намордником,
570Ведут живого видеть смерть семьи своей.
И вот, толпой гонимая из терема,
Влечется вниз супруга Альберикова,
Развив власы и к небу возведя глаза,
Жестоким вервьем связанная за руки,
А с нею пять девиц пред очи отчие
Совлечены, потомство злополучное,
Сожженью обреченное. Обстал народ,
Расправы ожидая с ненавистными.
Так ловчая толпа над волчьим логовом
580Стоит, тесня затравленного хищника,
Припоминает все обиды прежние
И сладострастно медлит нанести удар.
Хор. – Продолжи речь, поведай о возмездии.
Вестник. – Пылал костер, из дров дубовых сложенный,
Смолой потели вспыхнувшие факелы,
Оливковой питалось пламя жирностью,
Дым к небесам всплывал, как туча черная,
Треск раздавался, как от грома грозного,
Стенала пустота, как бы являя всем
590Подземного присутствие Юпитера,
И печь дышала языками пламени.
О, страшный, страшный вид очам родительским!
Ложатся девы на костер невинные,
Жар нестерпимый жжет златые волосы,
Они предсмертно жаждут отчей помощи,
Но и обнять их не дано бессильному.
Тщета их упований разжигает гнев,
И вот рукою стражники насильственной
600Мать за детьми влекут, объяты яростью,
И на одном костре их постигает смерть.
Хор. – С каким же ликом пленник обезмолвленный
Взирал на эту смерть жены и отпрысков?
Вестник. – Вращая шеей, он лицом нахмуренным
Являл надменность, высшую судьбы своей.
Хор. – Каков же наступил его последний миг?
Вестник. – Клинки рванулись поразить стоявшего:
Один ему вонзает меч свой в правый бок,
И он выходит острием из левого,
610Сквозь обе раны кровь соча обильную;
Другой до недр разит мечом, как молнией;
Вот с шеи голова скатилась с лепетом,
Но все еще стоит, качаясь, тулово,
Пока не растерзал народ прихлынувший
Его на части, чтобы бросить хищным псам.

Вовеки таков высокий закон
Справедливости Божьей. Праведный, верь:
Кому когда и случится взнестись
Путем злодейств до высот судьбы, —
620Справедливость бдит. Вслед всем делам
Она грядет заслуженной мздой,
Ибо свыше стоит над правым судом
Строгий Судья, кроткий Судья,
Воздает за добро, воздает за зло,
И тверд устав, и незыблем чин:
Добродетель взыскует горних услад,
И к черным безднам стремится грех.
Торопитесь, люди: учитесь блюсти
Вечный закон.