Эммануил Беннигсен - Записки. 1875–1917

Объединяющим деятельность министерства органом была его Канцелярия, во главе которой стоял другой Данилов — «рыжий», тоже, несомненно, способный человек и тоже умевший показать товар лицом. Однако объединение министерства было в 1908 г. более внешним, ибо при Николае II во главе ряда составлявших министерство главных управлений были поставлены великие князья. При них были опытные помощники и сами по себе нельзя сказать, чтобы они были вредны, но, пользуясь их высоким положением, их управления не считались с военным министром и работали, в сущности, независимо. Если это мало сказывалось на деятельности Главного Управления Военно-Учебных заведений, где вел. князя Константина Константиновича, поэта и простого, хорошего человека, дублировал умный генерал Забелин, и на Инженерном, где помощником бесцветного вел. князя Петра Николаевича был дельный Вернандер, то гораздо хуже отзывалось это на Главном Артиллерийском Управлении, где главенствовал вел. князь Сергей Михайлович. Прекрасный артиллерист и умный человек, он много сделал для поддержания нашей артиллерии на ее прежнем высоком уровне, но вне технической стороны его Управление очень хромало.

В первую очередь работа в нем шла крайне медленно, наиболее ярким примером чего является вопрос о заказе дистанционных трубок. Японская война показала, что главным недостатком нашей скорострельной артиллерии является недостаток у нее снарядов на удар; наступление под Сандепу закончилось неудачей в значительной степени благодаря тому, что наша шрапнель не была в состоянии разбивать даже китайские глиняные фанзы. Поэтому первым делом в Главном Артиллерийском Управлении был поднят вопрос о трубке, бьющей также на удар. Морская трубка, при ее испытаниях оказалась неподходящей для сухопутной артиллерии, ибо давала подчас разрывы при сильных толчках на скачке зарядных ящиков. Поэтому было поручено изобрести новую трубку известному специалисту генералу Гельфрейх. По-видимому, это была обычная практика в Управлении. Гельфрейх, например, всю свою службу с младших чинов до генерал-лейтенанта провел над разными изобретениями, и новая его трубка, как говорили, оказалась прекрасной, но на ее изобретение ушло около двух лет и в результате массовое ее изготовление началось лишь около 1910 г.

Эта медленность оправдывала отказы Министерства финансов в новых кредитах военному ведомству. Если не ошибаюсь, еще в 1911 г. большая часть кредитов разрешенных в 1908 г. для восстановления боевой мощи нашей армии, была не использована и то, что должно было быть закончено еще в 1912 г., заканчивалось лишь в 1914 г. уже в начале войны (например, формирование тяжелых артиллерийских дивизионов). Бывали, правда, случаи, когда виновато было не одно артиллерийское ведомство. Например, когда был выбран тип пулеметов для снабжения ими армии (кажется, отдали тогда предпочтение пулемету Гочкиса), для фабрикации его в России были необходимы специальные станки, которые ведомство для ускорения дела решило заказать за границей. Против этого запротестовало, однако, Министерство торговли в интересах отечественной промышленности и пока это междуведомственное разногласие был разрешено Советом Министров в пользу заказа станков за границей, было потеряно 8 месяцев. Эта часть программы 1908 г. была, впрочем, выполнена полностью к войне, но наш 4-х батальонный полк пошел на нее с 8-ю пулеметами, тогда как уже около 1910 г. было известно, что немцы имеют на батальон 4 пулемета.

Главные нарекания на артиллерийское ведомство были связаны, однако, но уже во время войны, с недостатком снарядов. В этом отношении ответственность падает, однако, также и на Генштаб, во всех своих расчетах исходивший из предположения, что война продлится не больше 6 месяцев. ‹…› [34] Здесь и далее знаком ‹…› отмечен опущенный повтор в тексте. — Примеч. ред. Был период недостатка снарядов и в немецкой армии. Но в Германии, как и во Франции, была сильная металлургическая промышленность, которой в России не существовала. Теперь это покажется странным, но тогда вопрос об общей подготовке страны к войне у нас не поднимался не только в среде нас, членов Думы, но среди военных специалистов. В оправдание наше скажу, что не лучше обстоял вопрос, например, и во Франции: достаточно прочитать мемуары Жофра, чтобы убедиться, что о нем никто там не думал. Впрочем, там даже такие технические вопросы, как заказ тяжелой артиллерии, не были разрешены ко времени войны, и в ее первые месяцы на фронт шли 6-тидюймовые орудия русского образца, заказанные нами в С. Этьенне, но еще не сданные.

Вопрос о винтовках не поднимался в эти годы. Винтовка Мосина прекрасно выдержала экзамен японской войны, и заменять ее не предполагалось. Недостаток винтовок после войны был сравнительно скоро пополнен, а запас патронов, первоначально определенный во что-то около 9 миллиардов, было позднее признано возможным значительно уменьшить. Все эти расчеты оказались, однако, ошибочными, и вопрос о винтовках оказался во время войны не менее больным, чем о снарядах. Отмечу еще, что для меня, как я думаю, и вообще для всех членов Комиссии Гос. Обороны оставалось совершенно неизвестным, что ополченские части должны были идти на войну с берданками, оказавшимися совершенно неподходящими к современной войне. Но ко многому из сказанного здесь мне еще придется не раз вернуться позднее.

После того, что Гучков в общем собрании Думы довольно остро поставив вопрос о бессилии военного министра в отношении подчиненных ему великих князей, они все ушли с активных должностей. Но в артиллерийском ведомстве положение от этого не улучшилось, ибо Сергея Михайловича заменил его помощник, порядочный, но слабый ген. Кузьмин-Караваев и за кулисами ведомства оставался тот же великий князь, который именовался теперь только генерал-инспектором артиллерии.

Та к как функции Думы формально сводились лишь к ассигнованию средств на оборону государства, а сама она оставалась всецело прерогативой Государя, то официально мы не могли вмешиваться в вопросы личного состава. В частных разговорах, однако, они затрагивались не раз, и Редигер признавал, что высшее наше командование было весьма неудовлетворительно, указывая, что ему часто приходится в этом вопросе сталкиваться с очень сильными влияниями, которые ему не всегда удается устранять. Остался у меня в памяти казус с удалением двух корпусных командиров, генералов Адлерберга и Новосильцева, совершенно не отвечавших новым требованиям. Редигер уже получил согласие Государя на их увольнение, но за их оставление стали хлопотать влиятельные лица и, в конце концов, они были действительно удалены только через 8 месяцев.