Николай Флоренсов - Троянская война и поэмы Гомера

Древние находили всем этим несообразностям объяснение в воле богов и стоявшего выше ее Рока, обвив всю легенду великолепными подробностями.

Мы уже говорили в начале этой книжки о твердо установленных историками интенсивных перемещениях народов в пределах Балканского полуострова в «героический» период истории Греции. В конце III — начале II тысячелетия до н. э. теснимые с севера племена, в том числе носившие название ахейцев, начали колонизацию, иными словами, завоевание Восточной Эгеиды, т. е. западного побережья Малой Азии, встретив при этом естественное сопротивление тамошних туземных народов. В Троаде, на берегах современных Дарданелл и южнее их это были фригийцы. Скорее всего, к ним принадлежали и троянцы, но были ли они действительно местными аборигенами или составляли одну из первых греческих колоний, ставшую независимым царством, об этом история пока умалчивает, а Гомер не указывает на какие-то этнографические и идеологические различия тех и других. Троя, начавшая существование в виде значительного поселения, как мы увидим по раскопкам Шлимана и его последователей, еще на границе IV и III тысячелетий до н. э., а во II тысячелетии населенная либо туземцами, либо греческими колонизаторами, либо, наконец, их общими потомками, действительно могла стать к началу Троянской войны тем городом, который описал Гомер.

Но почему же именно он стал центром этой войны, местом осады объединенных ахейских воинств, почему так прославился героизмом обеих воюющих сторон и, как думали древние, особенным вниманием чисто греческих богов? Действительно, это центральный вопрос. Но в нем можно обойтись без Елены и Париса.

Из древнегреческих мифов более ранних, чем мифы гомеровского времени, известно, что и до Трои древние греки совершали далекие плавания. Такими были плавание Тезея, далекие путешествия Персея и Геракла, в особенности же объединенный поход многих героев в Колхиду на корабле «Арго», техническую возможность которого доказал в 1984 г. англичанин Т. Северин, пользуясь аналогичным по описанию и меньшего размера весельно-парусным кораблем. Подавно ахейцы могли достигнуть Троп на многочисленных кораблях. Причиной же их объединенных военных действий, движимых общими побуждениями, было, вероятно, особенно упорное сопротивление Трои продолжающейся колонизации греками Эгейского побережья Малой Азии, богатство и мощь этого города-крепости, более же всего — положение города близ южного берега Геллеспонта (Дарданелл) и близ острова Тенедос, позволявшее троянским владыкам контролировать прохождение судов из Эгейского моря в Эвксинское (Черное), взимать с них пошлину, а при случае захватывать или грабить. Как мы знаем, все это было (да и остается) в порядке вещей и в соответствии с нравами народов, начиная, вероятно, с первых шагов мореплавания.

О проникновении древних греков на берега Черного моря в очень глубокой древности хорошо известно, несомненно (и, возможно, еще раньше похода аргонавтов в Колхиду) существовал оживленный торговый обмен между городами Эгейского бассейна и жителями черноморских побережий. В нашей литературе уже высказывалась мысль о том, что островная и материковая Древняя Греция с ее своеобразными условиями, и особенно большой гористостью земной поверхности, не могла обходиться без привозного хлеба. Ближайшими его экспортерами могли быть прежде всего Египет и берега, особенно северные, Черного моря. Морские черноморские транспорты, а других во времена Трои быть не могло, были неизбежно связаны проходом через Босфор и Геллеспонт. В таких условиях Троя действительно оказывалась хозяином положения, становясь, по-гомеровски, все более великой, крепкозданной, священной.

Если принять приведенную гипотезу, известную в нашем отечественном гомероведении, почти все, если не все становится понятным: создание объединенного союза ахейцев во главе с могущественными Атридами, Спартой и Микенами, упорная и ожесточенная осада города-царства Трои, диктовавшего свою волю, наверное, самыми грубыми средствами, морская торговля Греции с Причерноморьем, а также колонизация последнего и, наконец, тот немеркнувший столетиями ореол славы, который окружает падение, сожжение Трои — Илиона и трагические судьбы почти всех героев «Илиады».

Всем сказанным можно в некоторой степени объяснить грандиозность Троянской войны, как она представлена Гомером. Если бы она была лишь одним из многих и обычных военных событий в процессе колонизации Малоазиатского побережья ахейцами, кончившимся для ахейцев полной военной удачей, и только, Гомеровы поэмы, наверное, не были бы созданы. Впрочем, сама эта грандиозность могла явиться также некоторым преувеличением в духе гомеровского гения, оставаясь при этом в рамках все той же художественной достоверности.

Мало найдется в наше время людей, незнакомых с именем Генриха Шлимана, человека страстной убежденности в реальность Трои и ее героев, необыкновенной энергии, дельца, коммерсанта, великого мечтателя и романтика, которому наука обязана важнейшими открытиями в истории античности. Шлиман поверил Гомеру во всем, кроме богов. Уже немолодым человеком, верный детской мечте и располагая крупным капиталом, он произвел раскопки на месте легендарной Трои, сообразуясь с данными «Илиады», и нашел ее остатки. Шлиман, археолог-дилетант, сделал много ошибок во время раскопок и даже нанес кое в чем непоправимый ущерб памятнику, но все это меркнет перед главным блестящим результатом его неутомимой деятельности — Троя была открыта. Последующие раскопки Шлимана и его сотрудника Дерпфельда в Трое, в Микенах и Тиринфе поразили весь мир своими бесценными открытиями. Шлиману долго не верили, особенно на его родине — в Германии, с ним спорили крупные ученые, и все же энтузиаст-любитель Генрих Шлиман одержал конечную победу. Она заключалась, во-первых, в том, что место, где стояла гомеровская Троя, было найдено по указаниям, имеющимся в самой «Илиаде». Во-вторых, появилась возможность датировки гибели Трои, вещественные остатки которой оказались сравнимыми с другими, ранее изученными материальными культурами Средиземноморья. И наконец, в-третьих, Шлиманом была обнаружена и прочтена важнейшая глава греческой предыстории и доказана возможность новых открытий с помощью изучения мифов и преданий. Вслед за Шлиманом, руководствуясь его принципами, знаменитым археологом Эвансом в последующее время были сделаны исключительно важные находки на Крите.

На Троянской равнине, в холме Гиссарлык, оказалось, по данным Шлимана, семь так называемых культурных слоев, т. е. слоев, содержащих остатки человеческих культур прошлого. В одном из нижних слоев было найдено множество предметов, характеризующих бронзовый век, а также золотые вещи-украшения, остатки массивных стен, что и послужило Шлиману доказательством находки Трои. Найденные им золотые вещи были объявлены «сокровищами царя Приама». Успех Шлимана был огромный, его слава вскоре стала всемирной. А он сам, покончив с раскопками Трои, обратился к раскопкам Микен и Тиринфа, где его также ждал триумф.