Николай Флоренсов - Троянская война и поэмы Гомера

Другая версия о причинах Троянской войны, как своего рода войны междоусобной, внутригреческой, кажется более обоснованной как мифологическим, так и, при всей его ограниченности, историческим материалом. Город-государство Троя, типичное для тех времен военно-социальное явление, ахейский полис, возникло несколько раньше многих других на берегу Геллеспонта, обретя не только независимость, как прочие полисы в Эгейском бассейне, по и исключительное стратегическое положение на важнейшем морском пути в страны богатого Причерноморья, позволившее ему быстро обогащаться, в том числе и за счет других ахейских полисов. Троя стала крепостью, твердыней, в руках троянцев находились морские торговые пути. Логично допустить, что спустя некоторое время балканские ахейские города-государства во главе с действительно возвысившимися в то время Микенами создали военный союз ахейских племен против Трои. Троянская война имела в таком случае внутринациональный, своего рода междоусобный характер. Это была последняя вспышка военного духа и успеха ахейцев. Вскоре они вообще сошли с исторической сцены.

В пользу этой версии свидетельствуют многие соображения, прежде всего экономический базис событий, тесно связанных с социально-экономическими условиями и производными от них военно-политическими организациями того времени. Ведь и действительно, Троя одним своим положением держала на замке ворота из Эгеиды в славное своим хлебом Причерноморье, затрудняя как торговлю, так и простое пиратство в этих краях. При этом Троя оставалась греческим городом-государством во всем главном, хотя к нему, возможно, уже успели присоединиться негреческие, малоазиатские элементы, мало повлиявшие, однако, на культуру завоевателей. на алтарях троянцев по-прежнему царил и требовал жертв сонм ахейских богов, а в их домах — ахейский уклад жизни, Начало троянскому (дарданскому) народу было положено самим Зевсом, но Троя была построена не сразу, не Дарданом, а много позже. Троянские цари пользовалось исключительным расположением богов, иные боги временами находились даже в зависимости от троянских царей. Миф о Ганимеде, любимце Зевса, унесенном на Олимп орлом, чисто троянского происхождения. Палладион — статуя Афины-Охранительницы изначально находилась в троянском святилище. С историей Трои связаны и некоторые мифы о главнейшем герое древних греков — Геракле. Генеалогия Энея, рассказанная им самим в «Илиаде», показывает, что он принадлежал уже к восьмому поколению династии дарданских царей. Многие другие древнегреческие мифы свидетельствуют о своем происхождении из троянской земли независимо от сказаний о Троянской войне.

Принимая данную версию, как бы снимающую с Гомера всю ответственность за сокрытие местных узконациональных черт в жизни, культуре и религии троянцев, мы, следовательно, допускаем очень раннее основание Трои, как один из самых первых шагов колонизации Малой Азии ахейцами. Но ведь и на самом деле археологические памятники второго культурного слоя в холме Гиссарлык, принятые Шлиманом за Трою, оказались на тысячу лет старше подлинной гомеровской Трои, лежащей в слое VII-a. Концы с концами если и не вполне, то почти сходятся.

И все же ни та, ни другая версия причин Троянской войны не безукоризненны, и дело не в поисках новых с помощью домыслов, а в продолжении археологических и вообще исторических исследований в Эгейском бассейне.

А нужно ли заниматься розысками причин таких столь далеких от нас событий, как Троянская война? Мы уже отвечали на ото утвердительно в самом начале книги. Любые доселе неясные места человеческой истории требуют к себе внимания, Гомер донес до нашего времени «дела давно минувших дней», облеченные роскошной народной фантазией, но действительно бывшие и давшие первый толчок развитию древнегреческой истории и литературы. В поэмах Гомера есть и цветы высокой поэзии, и документальные научные данные. То и другое — обширное поле для читательских чувств и мыслей.

Основные «слагаемые» собственно гомеровского вопроса — кем и как были созданы знаменитые эпические поэмы? — в настоящее время уже хорошо освещены историками и филологами. «Илиаду» и «Одиссею» создал Гомер, но кто он был, мы никогда не узнаем. И в недоступности этой тайны есть своя непреходящая прелесть. на вопрос, кем, одним лицом или многими были сотворены «Илиада» и «Одиссея», современная паука ответила: и одним великим поэтом, и многими его подготовителя-ми-предшественниками. В этом тоже есть и прелесть, и величие преемственного народного творчества.

Гомеровы поэмы нужно все глубже изучать тем, кто к этому призван и вооружен знаниями, зато всем и каждому доступно наслаждаться ими.

Прошло полгода, как автор поставил в конце своей рукописи последнюю точку, а в «Литературной газете» от 10 апреля 1985 г. появилась интереснейшая заметка о новых важных материалах по истории Трои. Сообщалось, что американскому лингвисту из Гарвардского университета профессору К. Уоткинсу удалось обнаружить среди археологических документов по древнейшей истории Малой Азии отрывок текста, написанного на лувийском языке, из которого следует, что Троя, возможно, называлась у местных племен Вилусой, что и сами троянцы говорили на лувийском языке. Этот последний, один из древних, ныне мертвых малоазиатских языков, входил в индоевропейскую языковую группу. Предполагается, что сам прочитанный отрывок относится к эпической поэме, написанной на 500 лет раньше «Илиады», т. е. задолго до Гомера. Если так, то троянцы и дарданцы были малоазиатскими аборигенами, национально чуждыми грекам, и обладали высокоразвитой культурой, включая письменность. Эти прямо-таки сенсационные данные, если они будут подтверждены, вероятно, внесут повое понимание в отдельные стороны «гомеровского вопроса», по вместе с тем отнюдь не опровергнут Гомера и не бросят тень на его поэмы. Все сказанное в пашен книжке полностью сохраняет силу, так как нами представлены читателю события и судьбы героев Троянской войны в том виде, как они показаны в этих поэмах.

Время покажет, правы или не совсем правы Гомер и гомеровская традиция, не колебавшаяся в течении но крайней мере двадцати пяти веков.

Впервые я увидел Николая Александровича Флоренсова в сентябре 1947 г. на вводной лекции по общей геологии для группы студентов-первокурсников геологической специальности Иркутсткого университета. В светлой аудитории на втором этаже старого здания университета по Вузовской набережной, 20 (сейчас бульвар Гагарина), где собиралась наша группа, от двери до кафедры неторопливо проследовал лектор — невысокого роста, в очках, с богатой шевелюрой волнистых русых волос, опрятно одетый и собранный. Негромко поприветствовав нас и представившись, доцент Флоренсов, заведующий кафедрой динамической геологии, прочел нам первую лекцию по нашей будущей специальности. С тех пор прошло уже более 40 лет, но я и сейчас хорошо помню, как после первых фраз общего характера он овладел нашим вниманием, и мы на едином дыхании прослушали всю лекцию. Впоследствии лекции но общей геологии воспринимались нами по-особому, мы шла на них, предвкушая радость познания нового и приобщения к профессии.