Маргарет Римшнейдер - От Олимпии до Ниневии во времена Гомера

Описание настолько точное, что мы можем вычислить длину корабля. Двое избранных юношей — это рулевой и капитан, а 50 гребцов предполагает наличие на корабле 25 скамеек, то есть длина его равна приблизительно 30–35 метрам. Не нужно забывать, что Данай, за которым, как мы предполагаем, скрывается данун, то есть житель Киликии, считался в греческом мире строителем первого пятидесятивесельного корабля.

Итак, гомеровская Схерия — город, где мореплавание находилось в центре внимания; вместе с тем там знали цену бронзовым изделиям — котлам и треножникам, и уж если преподносили их гостю, то как самые драгоценные дары. То же самое характерно и для Тарса.

Феаки, будучи хорошими мореплавателями, с некоторым презрением относились к купцам. Их корабли не были торговыми, и на них лишь при случае перевозили пассажиров. Гомер рассказывает, что как-то Радаманта, судью подземного мира, отправили на судне на Евбею, но при этом он предполагает у слушателя большую осведомленность, чем та, которой располагают современные читатели. Например, нам неизвестно, что нужно было Радаманту на Евбее и как он попал в Схерию. Означало ли это, что феакам не чуждо было широко распространенное тогда пиратское ремесло. Мы знаем только, что Евбея была тогда значительным культурным центром Греции и что там тоже было развито кораблестроение. Мы, конечно, не можем утверждать, что жители Тарса также занимались пиратством, но на побережье Киликии известно немало тайных разбойничьих гнезд. Многие жили здесь морским грабежом, и пиратов нелегко было захватить с суши. Пиратство не считалось зазорным: Гомер рассказывает о нем как о самом обычном занятии.

Сокровища Менелая, собранные им во время семилетнего странствования, также добыты морским грабежом. Возможно, он хотел этим возместить потерю (в результате кораблекрушения) своего имущества, награбленного в Трое (Одиссея, III, 32 и IV, 90).

Фукидид [21] Фукидид (V в. до н. э.) — крупнейший древнегреческий историк, автор «Истории Пелопонесской войны». — Прим. ред. с явным неодобрением приводит в качестве общеизвестного факта следующее сообщение:

«В древности эллины и те из варваров, которые жили на материке близ моря, а также на островах, обратились к пиратству с того времени, как стали чаще сноситься друг с другом по морю. Во главе их становились лица наиболее могущественные, которые и поддерживали пиратство ради собственной корысти и для доставления пропитания бедным. Нападая на неукрепленные города, состоящие из отдельных селений, они грабили их и таким путем добывали себе средства к жизни. Тогда занятие это не считалось еще постыдным»

Саргон утверждал, что он, словно рыб, выуживал из воды греческих морских разбойников, которые часто занимались своим бесчестным промыслом вдоль побережья. И здесь вряд ли можно что-нибудь возразить. Раздражение, с которым Саргон об этом рассказывает, объясняется, по-видимому, тем, что пираты находились в союзе с бунтующими против ассирийцев народами восточной Малой Азии. Иначе какое ему было в конце концов дело до того, что Тарс — где он, вероятно, и «выуживал людей из воды» — время от времени посещали нежданные гости.

Гомеру, по-видимому, нелегко было правдиво изложить историю десятилетней осады Трои, о которой он знал только из мифов. На помощь Трое вновь и вновь приходили союзники, имевшие беспрепятственный доступ в город, — Мемнон из Суз, Пентесилея [22] Пентесилея — легендарная царица воинственных амазонок, выступавшая на стороне троянцев во время осады Трои. — Прим. ред. и ее амазонки и др. Гомер много рассказывает о том, как с ними воевали ахейцы, но нигде у него нет и речи о самой осаде. Троя пала из-за бреши в стене, пробитой не врагами при помощи таранов, а сделанной самим населением, чтобы протащить большого деревянного коня, который не проходил в ворота. Поверив, что противники отказались от осады, троянцы отступили в глубь крепости. Только так можно объяснить взятие города, который никогда не подвергался настоящей осаде.

Можно было рассказывать о многократных попытках атаковать Трою, о призывах к троянским женщинам, старикам и детям защищать ее стены, но только не о штурме и падении крепости. Пророкам Ветхого завета было в этом отношении значительно легче. Кажется странным, что благочестивые мужи описывают осады и падения больших и могущественных городов не без некоторого смакования.

«Он [Навуходоносор] устроит против тебя [имеется в виду Тир. — Ред .] осадные башни, и насыплет против тебя вал, и поставит против тебя щиты; и к стенам твоим придвинет стенобитные машины, и башни твои разрушит секирами своими»

На ассирийских рельефах мы встречаем точные иллюстрации к таким описаниям.

Плохо знает Гомера тот, кто считает, что ради соблюдения верности мифу он не использует представившуюся ему возможность по-своему интерпретировать факт. Так как ахейцы не могут атаковать Трою, то троянцы вынуждены атаковать лагерь ахейцев.

Ассирийцы в каждом походе разбивали лагерь. Он имел круглую или прямоугольную форму, окружался стенами с башнями. Кроме палаток в нем возводились и постройки, и удобные конюшни, живо напоминавшие жилища кочевников своими штандартами, укрепленными над воротами. В лагере размещались войско, обоз, солдаты и маркитантки, скот и все необходимое имущество для удобства военачальников. Оруженосцы сооружали жилища для своих господ, забивали скот и жарили пищу, как Патрокл для Ахилла, завтракали, как Нестор со своими друзьями, и развлекались, как ахейцы в вечер после битвы. Если мы вспомним ларь, из которого Ахилл вынимает свой кубок, или описание его надежного, обнесенного забором жилища, то убедимся, что у греков, как и у ассирийцев, лагерь выглядел одинаково. Для Гомера представлялось весьма соблазнительным не только описать подобный лагерь, но и рассказать, как он был атакован всеми средствами современной поэту военной техники.

По своим укреплениям лагерь ахейцев точно соответствовал тому, что мы привыкли видеть на изображениях ассирийцев. Он имел прочные стены, сложенные из балок и камней, и зубчатые башни, защищающие пять ворот. Ров и насыпь делали лагерь неприступным для повозок из-за крутых склонов и сооруженного наверху забора. Правда, изгородь и ров не были обязательной принадлежностью тех времен, но, для того чтобы атака врагов выглядела внушительней, Гомер описал в своем рассказе настоящую маленькую крепость. Он не уточняет, был ли ров наполнен водой.