Маргарет Римшнейдер - От Олимпии до Ниневии во времена Гомера

Деревянные башни укреплялись контрфорсами. Здесь Гомер снова не может удержаться от того, чтобы продемонстрировать свои познания в области современной ему военной техники. Троянцы пытались расшатать стену; но для этого нужны были соответствующие инструменты (Илиада, XII, 259 сл.). У Гомера не рассказано об этом и не названы инструменты; не упоминает он и о лестницах, по которым воины поднимались на стены. В доспехах нелегко было взбираться вверх по гладкой стене, не говоря уже о граде камней, обрушивавшихся сверху. Окончательного результата троянцы добились только метким ударом камня, в результате которого балки ворот треснули и полетели запоры.

Ассирийцы же часто изображали подобные сцены. Защищенные панцирями и большими плетеными щитами передние ряды наступающих пробивали ломами подкоп у основания стены. Чтобы их не засыпало, они не трогали поперечную балку или подводили специальную опору, которую потом поджигали, отчего стена рушилась.

Едва ли Гомер считал, что у ахейцев не было таранов, ломов и штурмовых лестниц. Вероятно, просто не было случая упомянуть о них. Но описание укрепленного лагеря для своей поэмы он не имел возможности заимствовать из древней легенды. Какой-нибудь античный Шлиман [23] Шлиман, Генрих (1822–1890) — известный немецкий археолог-любитель, нашедший гомеровскую Трою и производивший раскопки в Микенах и Орхомене, результатом которых явилось открытие так называемой эгейской культуры. — Прим. ред. мог спросить, почему на Троянской равнине нигде не осталось никаких следов этого мощного сооружения. Но на этот довод Гомеру было что возразить. Ведь Посейдон [24] Посейдон — древнегреческий бог морей, покровитель мореплавания и моряков. — Прим. ред. считал строительство стен лагеря покушением на свои права: как посмели обойтись без него? Зевс разрешил ему разрушить стену после того, как войско отступило. Так он и поступил. Для этого Посейдон отвел русла восьми рек, чтобы они смыли злосчастное творение рук человеческих. Можно подумать, что находишься в лагере Синаххериба, который прорывал каналы, чтобы вода разрушила стены ненавистного Вавилона. Знал ли Гомер об этом грандиозном в техническом отношении злодеянии? Произвело ли оно на него впечатление? Просто удивительно, что такой бог, как Посейдон, оказался не только фанатическим строителем, воздвигающим стены, но и проектировщиком подземных сооружений. Гомера упрекают за каждого погибшего и потом в следующей песне вновь воскресшего воина (ошибка, которая в конце концов может случиться с любым писателем), а на такой поразительный ход, гораздо более удивительный и уже никак не объяснимый простой небрежностью, не обращают внимания. Все, что казалось противоречивым и подозрительным современникам, еще недавно объясняли вставками позднего редактора. Этим, конечно можно объяснить все что угодно. Однако образ возводящего и разрушающего стены Посейдона никогда не считался более поздней вставкой, и, что еще удивительней, никого никогда не смущало курьезное представление Гомера о битве колесниц: чего только не придумывали, чтобы получше объяснить странности всем хорошо известной битвы колесничих у Гомера.

В течение IX–VIII вв. до н. э. на смену колесницам приходят всадники. Боевая колесница как род оружия уже сыграла свою роль, подобно рыцарям, превратившимся в средние века в особое сословие; обладание колесницей стало признаком сословной принадлежности. Когда в Новое время появились автомобили, легкая двуколка также долгое время считалась более изысканным видом экипажа.

В IX в. до н. э. битвы колесниц не происходили даже на ровной местности, хотя во II тысячелетии до н. э., судя по египетским изображениям, они были обычным явлением. Урартский царь Сардур после поражения в 753 г. до н. э. бежал с поля боя верхом, бросив свою колесницу наряду с другими предметами роскоши. В известной мере символично, что он бросил экипаж, ставший бесполезным в военном отношении. Исчезновение колесниц мы можем проследить и по цифрам, приводимым в различных источниках. В IX в. до н. э. Гададезер из Дамаска отправляется в поход, имея 1200 колесниц, 1200 всадников и 20.000 пехотинцев; Ирхулени из Гамата — 700 колесниц, 700 всадников и 10.000 пехотинцев. Количество пехотинцев, в пятнадцать раз большее по сравнению с числом всадников и колесниц, показывает, что последние не имеют уже прежнего значения и что всадников тоже берут на войну не очень охотно.

Саргон II после захвата Кархемыша включает в свое войско из числа пленных 50 колесничих, 200 всадников и 3.000 солдат. Вероятно, это был гарнизон города. Количество пехотинцев в пятнадцать раз больше числа всадников, а колесницы составляют лишь четверть общего числа всадников и используются только военачальниками. Аналогичные данные мы находим в надписи VII в. до н. э. из храма Артемиды [25] Артемида — древнегреческая богиня-покровительница зверей, растительности, охоты. — Прим. ред. в Эретрии. В ней говорится, что во время праздника принимало участие 3.000 пеших, 600 верховых и 60 колесничих. Во время войны между Халкидой и Эретрией в первой половине VII в. до н. э. фессалиец Клеомах пришел на помощь халкидянам с кавалерией. В Урарту соотношение колесничих, всадников и солдат составляло 1: 4: 40.

Уже в середине II тысячелетия до н. э. основное преимущество в битве колесницам придавала скорость. Вес колесницы не должен был превышать нескольких фунтов. Старались избегать металлических частей, выбирая самые легкие породы дерева. Вес возничего, воина и их доспехов тоже стремились по возможности уменьшить. По бокам тростникового кузова колесницы подвешивались колчаны; в углу укреплялись одно или два коротких копья. Сзади было отверстие для входа, закрывавшееся щитом с шипами.

Вскоре отказались от панциря и поножей для возничего — хотя и полезных, но сильно отяжелявших колесницу. Воин должен был на большой скорости выпустить весь запас стрел и скрыться. Другого оружия, кроме лука и дротиков, не было. Все это убеждает нас в том, что Гомер имел весьма смутное представление о битве колесниц. У него тяжеловооруженные воины отправляются на поле боя на колесницах, соскакивают с них и сражаются пешими. Это еще можно было допустить, если бы речь шла об отдельных военачальниках.

Но Гомер, очевидно, представлял себе, что на колесницах сражалась основная масса воинов. Более того, он утверждал, что Афина длинным копьем из-за спины лошади ранит Ареса в кисть руки. Несомненно, гомеровский эпос возник в то время, когда уже не было сражений на колесницах. Конечно, будучи городским жителем, Гомер сам никогда не участвовал в сражениях, но если бы была возможность, он расспросил бы участников битв (а как же иначе?) и любой воин мог подробно рассказать ему обо всем. Ведь Гомер прекрасно разбирался в обстановке своего времени.