Игорь Липовский - Иудея Христа. Рождение новой веры

Следующим этапом в одиссее Павла стало судебное заседание у Феликса, римского наместника в Иудее. На этот раз Павла обвиняли лишь в том, что он своей ересью возбуждал смуты между иудеями, живущими в диаспоре, и осквернил Храм, приведя туда язычников (Деян. 24: 5–6). Но апостол всячески отрицал это и подчеркнул, что его «назорейская ересь» полностью соответствует Писанию и верованиям его же обвинителей. Видя, что суть «прегрешений» Павла касается толкования законов иудаизма, Феликс решил отложить дело на неопределенное время, оставив апостола под домашним арестом у себя в Кесарии. Будучи больше дипломатом, чем военным, римский прокуратор предпочитал действовать по принципу: чтобы волки были сыты и овцы целы. Убрав Павла из Иерусалима и лишив его возможности лично проповедовать в диаспоре, он вместе с тем создал ему нормальные условия для жизни в Кесарии. Дальнейшие действия должна была подсказать политическая ситуация в Иудее и Риме.

Неопределенность в положении Павла в Кесарии продолжалась два года, пока Феликса не сменил новый римский прокуратор в Иудее — Порций Фест (59–62 гг.). Убедившись, что обвинения против апостола носят в основном теологический характер, Фест предложил ему отправиться вместе с ним в Иерусалим, где под председательством римского прокуратора должен будет собраться Синедрион. Однако Павел, не уверенный в исходе разбирательства в Синедрионе, продолжал настаивать на чисто римском суде перед самим императором, на что он имел право как римский гражданин. Желание Павла соответствовало интересам и римского прокуратора, и первосвященника Иерусалимского Храма; никому из них не хотелось вносить лишнего возбуждения в и без того накаленную атмосферу Иерусалима. Да и противники апостола, такие же выходцы из Малой Азии, как и он, тоже в большинстве своем были римскими гражданами и не имели прямого отношения к Иудее и Иерусалиму. Визит вежливости иудейского царя Агриппы II в Кесарию укрепил Феста во мнении, что Павла следует отправить в Рим на суд императора. «И сказал Агриппа Фесту: можно было бы освободить этого человека, если бы он не потребовал суда у кесаря. Посему и решился правитель послать его к кесарю» (Деян. 26: 32). Так свершился роковой поворот в судьбе Павла. Ни ему самому, ни его сподвижникам и друзьям, не могло прийти в голову, что суд римского императора Нерона будет намного страшнее любого решения иудейского Синедриона.

Путь Павла в Рим начался не в добрый час. Мы не знаем точно, в каком году это произошло, вероятно, около 60 г. н. э., но нам известно, что корабль отплыл в конце лета, когда плавание по Средиземному морю становится рискованным. Очевидно, центурион Юлий, а он был ответственен за доставку Павла и других пленников в Рим, рассчитывал попасть в Италию до наступления зимы, когда плавание считается уже очень опасным. Вместе с Павлом на корабль сел его друг и помощник — Лука, кому мы, собственно, и обязаны подробным описанием этого путешествия. Только первый переход, от иудейской Кесарии до финикийского Сидона, оказался приятным и легким. Но дальше начались проблемы. Из-за сильного встречного ветра плыть вдоль сирийского берега не удалось — корабль отнесло к Кипру. Из-за этого же ветра пришлось подойти к побережью Малой Азии только в районе Ликии. Здесь в Мирах Ликийских римский центурион принял решение пересесть на корабль побольше, который перевозил пшеницу из Александрии в Рим. Но опять-таки из-за неблагоприятного ветра плавание сильно затянулось. К острову Крит корабль подошел поздно, когда наступила осень. Лука в «Деяниях» с тревогой отмечает, что «пост уже прошел (Судный день . — И.Л. )… и плавание было опасно» (Деян. 27: 9). Стало ясно, что до наступления зимы добраться до Рима не удастся, поэтому следовало выбирать место для зимовки. Подходящим местом, где можно было оставить на зиму корабль, считался критский порт Финик. Но, чтобы подойти к нему, пришлось снова выйти в открытое море. Внезапно благоприятный южный ветер поменялся, начался шторм и «корабль схватило так, что он не мог противиться ветру, и мы носились, отдавшись (волнам)» (Деян. 27: 15). Лука, товарищ Павла по несчастью, описывает ситуацию следующим образом: «Но как многие дни не видно было ни солнца ни звезд, и продолжалась не малая буря, то наконец исчезала всякая надежда к нашему спасению… В четырнадцатую ночь, как мы носимы были в Адриатическом море, около полуночи, корабельщики стали догадываться, что приближаются к какой-нибудь земле…» (Деян. 27: 20, 27). Чтобы максимально облегчить корабль, пришлось выбросить за борт не только весь груз пшеницы, но даже личные вещи пассажиров и команды. Наконец, в свете дня показался берег, к которому и решили причалить. Но «корабль сел на мель: нос увяз и остался недвижим, а корма разбивалась силою волн». Не дожидаясь гибели судна, центурион, ответственный за воинов и пленников, приказал им добираться до берега, кто как сумеет. Первыми оказались на суше те, кто умел плавать, остальным пришлось использовать доски и обломки корабля, чтобы добраться до земли. Спаслись однако все 276 душ бывших на корабле (Деян. 27: 37, 41, 43, 44).

Земля, куда с такими приключениями попали путешественники, оказалась островом Мальта, находившимся под властью Рима. Местные жители тепло приняли потерпевших кораблекрушение, помощь оказала и римская администрация острова. Перезимовав на Мальте, Павел вместе с другими пленниками и пассажирами был посажен на еще один александрийский корабль, который плыл в южную Италию через Сицилию. На сей раз удалось обойтись без приключений. После трехдневной стоянки в Сиракузах (Сицилия) судно благополучно приплыло в Ригию, на юг Апеннинского полуострова. Еще через день, используя попутный южный ветер, оно прибыло в Путеол. Здесь Павел встретил своих соплеменников-иудеев, которые «упросили» всех остаться у них на целую неделю. Из Путеола всем пассажирам и пленникам вместе с охраной пришлось идти до Рима пешком. Зато в Риме после тяжелого пути Павла ждала приятная встреча: все римские иудеи вместе с теми, кто принял Христа, вышли встречать ставшего известным узника. Примечательно, что задолго до прибытия Павла в Рим там уже шли жаркие споры между евреями о том, как следует относиться к Христу. Эта полемика настолько накалила обстановку в столице империи, что император Клавдий, потеряв всякое терпение, потребовал удалить из города всех спорщиков, как сторонников, так и противников Иисуса. Именно тогда супруги-иудеи Акила и Прискила, ставшие помощниками Павла, вынуждены были покинуть Рим (Деян. 28: 22).

Прибыв в Рим, Павел объяснил своим соплеменникам, что он «не сделал ничего против народа или отеческих обычаев». Он требует суда у кесаря вовсе не для того, чтобы обвинить в чем-либо свой народ, и что он «обложен узами за надежду Израиля» (Деян. 28: 17, 19–20). «Деяния» заканчивают свое повествование о Павле на следующей фразе: «И жил Павел целых два года на своем иждивении и принимал всех приходивших к нему, проповедуя Царствие Божие и уча о Господе Иисусе Христе со всяким дерзновением невозбранно» (Деян. 28: 30–31). Однако евангелист Лука, друг и соратник Павла, не мог не знать о последних годах его жизни, тем более что «Деяния» появились на свет через 15–20 лет после трагической кончины апостола. У нас есть все основания полагать, что последняя часть этого новозаветного произведения была либо утеряна, либо не создана вообще, дабы не писать о зверских расправах римлян с первыми христианами.