Пол Картледж - Спартанцы: Герои, изменившие ход истории. Фермопилы: Битва, изменившая ход истории

Другими словами, Горго выполнила совершенно обычную функцию, предназначенную для женщин из высших слоев общества в древнегреческом мире, послужив средством для передачи собственности и вместе с ней власти внутри мужской элиты. Однако было бы неправильно думать, что она была просто пассивной пешкой в этих сделках. Судя по всему, что мы знаем о ней, у нее было собственное мнение и собственный голос.

Оборона Фермопил фактически виделась спартанцам как самоубийственная миссия, нечто вроде задачи для камикадзе, выполняемой в абсолютно здравом уме. Это подтверждается историей шпиона Ксеркса, который донес, что спартанцы натирают себя маслом, как будто для атлетических соревнований, и расчесывают свои исключительно длинные волосы. Как растолковал Ксерксу Демарат, такое поведение символизировало для спартанцев решимость сражаться, если потребуется, до смерти, а как они знали, это было вполне вероятно. Другие греки, несомненно, рассматривали Фермопильскую операцию совершенно иначе. После смелого сопротивления выжившие могли почетно отступить, чтобы на другой день вступить в сражение или умереть. Следовательно, как сообщал Геродот, очень естественной была паническая реакция среди большинства из них, когда персидские орды впервые приблизились к Фермопильскому ущелью. Был и другой фактор, вызывавший тревогу: местные жители знали, что ущелье можно обойти через горы с южной стороны по единственной тропе, называемой Анопейской. Леонид, естественно, стремился закрыть эту потенциальную брешь силами тысячи фокийцев, солдат, знакомых с территорией и условиями, но которые прежде других в своем большинстве должны были погибнуть.

Уже после прибытия персидской армии, прежде чем начался действительный штурм, произошла трех- или четырехдневная задержка. Возможно, ее целью было усилить психологическое давление на греков, пока оно не стало бы невыносимым, или, что более приземленно, дать возможность Ксерксу связаться с готовым к наступлению флотом, который, наконец, благополучно прибыл в гавань около мыса Сепия. Когда в конце концов штурм начался, это был Первый день из запомнившейся трехдневной исторической схватки. Греки перестроили старую стену у Средних ворот, за которой они оборонялись, сражаясь посменно. Их копья были длиннее, чем у противников, которые к тому же не могли использовать свое явное численное преимущество в ограниченном пространстве. Спартанцы добавили растерянности персидской армии, применив тактику, на которую могла полагаться только самая подготовленная и дисциплинированная армия — серию ложных отходов, за которыми следовали неожиданные развороты и убийственно стремительные атаки против своих слишком самоуверенных преследователей.

Второй день был чрезвычайно похож на первый, хотя можно хорошо представить нарастающую растерянность и раздражение Ксеркса, но затем произошел удачный для него поворот. Греческий предатель, местный Иуда, который знал все об Анопейской тропе, случайно стал известен Ксерксу. Его имя, покрытое позором, осталось в веках, бурное, горячее осуждение в тот период объяснялось, по крайней мере частично, желанием скрыть, что уже и так многие греческие города и целые народы перешли или переходили на сторону персов. Из-за этого предателя ночью второго дня или рано утром на третий день персы обошли с флангов защитников Фермопил и, наступая на них с тыла и с фронта, зажали их в прочные тиски. Ксеркс не рисковал. Он доверил особую ночную операцию отборным солдатам, своей личной гвардии из 10.000 Бессмертных (как называли их греки: они связывали, однако ошибочно, это название с тем фактом, что как только один из них падал в бою, его заменял резерв, таким образом постоянно сохраняя максимальный численный состав в 10.000 человек).

Вероятно, можно обвинять Леонида в том, что он не укрепил Анопейскую тропу более значительными или, во всяком случае, более эффективно распределенными оборонительными силами. Вероятно, оценивая ситуацию окружения как безнадежную, каковой она и была, он мог бы решительнее отстаивать свои полномочия. Утверждалось, что он распустил большую часть оставшихся солдат, но, согласно более циничной точке зрения, это лишь прикрывало тот факт, что большинство из них просто рассеялись. Но что ни в малейшей степени не подлежит сомнению, так это исключительная решимость и отвага, с которой он, его спартанцы и несколько тысяч остальных греков предпочли остаться до конца сражения на третий день.

Истинно лаконичное высказывание символизирует характер спартанской последней обороны. Когда сообщили, что со стороны персов так много лучников, что их стрелы могут затмить солнце, спартанец Деинек, один из 300, немедленно ответил:

Чем больше, тем лучше — мы будем сражаться с ними в тени!

Так как спартанцы считали стрелы оружием слабых и женоподобных по контрасту с копьями и мечами, применявшимися в ближнем и рукопашном бою воинами-гоплитами, это высказывание было ловким способом уклониться на словах от главного — в буквальном и метафорическом смысле от смертоносной массы стрел, которые вскоре накроют их.

Деинек появляется только однажды в рассказе Геродота о Фермопилах, к его концу, но это яркое появление, потому что в компании исключительно отважных он, однако, смог представить «самое замечательное доказательство героизма». У греков был специальный термин aristeia для обозначения выдающихся качеств, проявленных на поле боя, он чаще всего применялся по отношению к деяниям греческих героев, воспетых в Илиаде Гомера — aristeia Диомеда, Патрокла, и более всех Ахилла. В этом смысле aristeia существительное женского рода, но греки использовали точно то же слово, но среднего рода множественного числа, означающее не саму доблесть, но награды за доблесть, которые они в соревновании завоевывали после таких сражений, как при Фермопилах и Платеях. Когда Геродот говорит нам, что Деинек был объявлен «лучшим» среди спартанцев, сражавшихся и умерших при Фермопилах, то это значит, что он был человеком, избранным выжившими греками, чтобы быть награжденным aristeia .

Греки были глубоко пропитаны соревновательным духом, от их термина agonia , обозначающего дух соперничества, происходит наше слово агония, что говорит многое о природе греческой состязательности. Присвоение звания «лучшего» значило много. Было бы хорошо иметь больше информации о том, как Деинек заслужил эту высшую награду. Американский романист Стивен Прессфилд в своих «Огненных вратах» проделал замечательную воображаемую реконструкцию жизненного пути Деинека, приписав ему, например, особо суровую форму тренировок для спартанских воинов. Однако это чистейший вымысел. Все, что мы можем уверенно предположить, так это то, что он прошел через систему Агогэ, блестяще выдержав испытания, был избран для совместных трапез, имел жену и, по крайней мере, одного живого сына и проявил себя столь воинственным, что был избран в числе 300 элитных солдат для сопровождения Леонида при Фермопилах.