Пол Картледж - Спартанцы: Герои, изменившие ход истории. Фермопилы: Битва, изменившая ход истории

Набис, вероятно, скорее семитское, а не индоевропейское (греческое) имя, и, по-видимому, он был просто выскочкой и узурпатором, несмотря на основанные на имени отца утверждения, что по прямой линии он является потомком свергнутого царя Демарата из рода Эврипонтидов, около 490 г. отправленного в изгнание. Он родился приблизительно между 250 и 245 гг. В 207 г. захватил теперь уже единственный трон после подозрительно своевременной смерти своего царского подопечного по имени Пелоп. В стиле древнегреческих тиранов он создал личную гвардию из наемников и, кроме того, пригласил на помощь нескольких критских пиратов. Получив власть, он не стремился избегать ассоциаций с царской семьей. Напротив, он жил во дворце. Такую постройку Южная Греция увидела впервые со времен Микенской эпохи Поздней бронзы. Он держал конюшню парадных лошадей и, разумеется, именовался «царем» на монетах, официальных печатях и других именных документах.

Утверждалось, что Набис пытал, а затем сослал своих спартанских оппонентов и заставил их жен выйти замуж за бывших илотов, которых освободил и сделал спартанскими гражданами. Его собственная жена была чужеземкой, гречанкой из Аргоса по имени Алия, такие династические браки были рядовым явлением среди эллинских правителей. Но впервые спартанский правитель безнаказанно устроил свой брак за пределами Спарты. Его предшественник Леонид II в 244 г. был временно изгнан именно по той причине, что женился не на спартанке.

В течение пятнадцати лет Набис ухитрялся оставаться у власти, но в 192 г. он был убит во время переворота, осуществленного Этолийским союзом — главным греческим соперником Ахейского союза. Источники, которыми мы располагаем, одинаково недоброжелательны к нему, поэтому трудно оценить утверждение, что он стремился преобразить государство в собственных диктаторских интересах, возродив вариант радикальных реформ Клеомена III, свергнутого во время переворота в 222 г. Возможно, будет несколько более точным сказать, что он привел в движение необходимую модернизацию Спарты, которая, в конце концов, должна была вывести ее из ограниченной и узкой тени Ликурга на свет более космополитичного позднего эллинского греческого мира.

Тогда как Клеомен III освободил 6.000 илотов только в качестве отчаянного военного маневра, возможно, не имея в виду долгосрочное социальное значение этого акта для окончания эпохи существования илотов, для Набиса освобождение илотов было политической линией, частью программы экономической модернизации. Он поощрял более гибкую, ориентированную на рынок политику, поддерживал деятельность ремесленников и торговцев, так что к концу его правления Спарту впервые действительно можно назвать экономически зависимой от внешнего мира. Однако в международных делах его успехи были неоднозначными, и, в конце концов, в 195 г., когда он был вынужден уступить контроль не только за Аргосом, но также и лаконскими портами периэков, Рим в лице Тита Квинкция Фламинина положил конец всяким притязаниям на независимость. Попытка отвоевать ее в 193 г. была подавлена Фламинином с помощью Филопимена, полководца Ахейского союза, а в следующем году сам Набис был убит.

Наиболее заметное наследие Набиса — городская стена в Спарте, которая была наконец завершена не позднее 188 г., хотя идея, вероятно, задумывалась или, по крайней мере, решительно продвигалась при режиме Набиса. В старые добрые времена классической эпохи сама идея создания защитного пояса вокруг Спарты была отвергнута с презрением как немужественная, хотя против ее строительства звучали также и практические доводы, так как, с одной стороны, Спарта уже имела адекватную защиту благодаря человеческому фактору и окружающей среде, а с другой стороны, из-за физического отделения Амикл — пятого селения, входящего в состав Спарты. Теперь на рубеже третьего и второго столетия Спарта, отчаянно нуждавшаяся в защите городской стены, имела возможность построить ее и, кроме того, такой правитель как Набис на сооружении чрезвычайно протяженной и мощной крепостной стены мог нажить политический капитал. Во всяком случае, новая городская стена Спарты составила приблизительно 48 стадий (около 9,6 км) в окружности, она была построена на каменной основе из кирпича, покрытого плиткой, с наблюдательными башнями, размещенными через равные интервалы. Около 200 г., в то же самое время, когда строилась стена, Киносура («Собачий хвост»), одно из четырех основных селений Спарты, публично выразила благодарность официальному уполномоченному по водоснабжению — это был еще один знак урбанизации Спарты и повысившегося внимания к городской безопасности.

Решительное вмешательство Рима, какова бы ни была его точная мотивация, преимущественно способствовало немедленной выгоде Ахейского союза, который со времени его создания в 280 г. превратился в одно из двух самых могущественных объединений греческих городов, вторым был Этолийский союз.

Спарта и Ахея были врагами со времен Клеомена III, и, руководствуясь привычным принципом: враг моего врага — мой друг, Спарта и Этолия стали союзниками. Однако по иронии судьбы именно Этолия субсидировала расправу с Набисом в 192 г., потому что боялась его ненадежности. Но и Спарта, и Этолия были только игрушками в руках Ахеи, которая в 192 г. с помощью Филопимена насильно включила Спарту в Ахейский союз. Это было унижение и шок невероятного для Спарты масштаба. Когда-то, и не так уж давно, все еще оставаясь силой, с которой надо было считаться, по крайней мере в пелопоннесской политике, Спарта теперь оказалась в одинаковом положении с самым незаметным членом Ахейского союза. Ее независимость, высоко ценимая составляющая свободы, столь дорогой сердцу греков, подошла к концу. Через четыре года в 188 г. Филопимен завершил унижение с помощью радикальной внутренней реформы в полном противоречии с сущностью реформ, проведенных Агисом, Клеоменом и до некоторой степени Набисом. Он ликвидировал законодательство Ликурга, что бы оно теперь ни означало, и, в известном смысле последовательно, разрушил спартанскую антиликургову новую городскую стену.

В Спарте теперь в определенном смысле было два хозяина — Ахея и Рим. В следующем десятилетии происходило бесконечное дипломатическое маневрирование между Южной Грецией и Римом, так как различные группы спартанских изгнанников вопреки жесткой ахейской оппозиции пытались убедить римский Сенат вернуть их и восстановить некоторое подобие ликурговой Спарты (но включая и городскую стену). В конце концов, около 180–179 гг., проблема изгнания была решена, городская стена вновь отстроена, но возрождение предполагаемой ликурговой Спарты в любом виде должно было подождать намного дольше, по крайней мере, до широкой римской колонизации Южной Греции в 146 г. Между тем зимой 168/67 гг. произошло наиболее значительное событие. Выдающийся римский полководец Л. Эмилий Павел летом 168 г. нанес поражение царю Македонии Филиппу V в битве при Пидне. Следующей зимой он значительно продвинулся в глубь Греции, частично с целью того, что мы могли бы назвать культурным туризмом. Важнейшей остановкой на своем пути он назвал Спарту, потому что, как он сообщил, хотел отдать дань уважения унаследованному от предков спартанскому образу жизни. Но в действительности от особого стиля одежды и мужской прически осталось немногое. Однако возможно, что именно визит Павла стал ключевым стимулом для последующих решительных усилий спартанцев по превращению города в своего рода тематический парк, музей их когда-то славного прошлого для привлечения культурных туристов, подобных Павлу, и для того чтобы утвердиться под эллинским солнцем на культурной, а не на военной и политической почве.