Михаил Бойцов - Бог, Рим, народ в средневековой Европе

Если от Рудольфа IV исходил заказ на «обнаружение» старинных документов, то именно его пожеланиям должны были в результате соответствовать и все «поправки» в картине прошлого, вносившиеся «вновь найденными» привилегиями. Коррективы эти понадобились князю, естественно, для того, чтобы оказать нужное влияние на его собственное настоящее, а в конечном счете и на будущее — прежде всего свое, но заодно еще династии Габсбургов, Австрийского герцогства и империи в целом. Все попытки австрийских историков, особенно Хмеля и Лотского, доказать, что хотя бы самые скандальные из фальшивок были написаны десятилетиями ранее, а Рудольф IV по молодости лет наивно принял их за чистую монету, оказались несостоятельны.

На основании уже одних только палеографических особенностей, наиболее пристально изучавшихся историками в последнее время, можно заключить, что над подделкой работали две разные группы экспертов — причем каждая была на свой лад талантлива и амбициозна. Одни люди занимались внешним видом пяти новых «старинных» грамот, другие же — содержанием всех семи пожалований. Вторая группа не могла быть большой: поскольку похожие стилистические обороты обнаруживаются в разных грамотах «Большой привилегии», резонно допустить, что один и тот же человек либо писал все тексты, либо же, как минимум, все их редактировал [252] Appelt H. Zur diplomatischen Beurteilung des Privilegium maius // Grundwiss. u. Geschichte. Festschr. für Peter Acht / hrsg. v. W. Schlögl, P. Herde. Kallmünz, 1976. S. 210–217, здесь S. 213. (Münchener Historische Studien. Abt. Geschichtliche Hilfswissenschaften; 15). .

В первой же группе главную роль играл некий исключительно способный писец или нотарий [253] Палеографические детали позволяют предположить, что по меньшей мере грамоты, приписанные Фридриху I, Фридриху II и, возможно, Генриху IV, написаны одной рукой: Koch W. Paläographische Bemerkungen zum Komplex der österreichischen Freiheitsbriefe // Festschr. Walter Jaroschka zum 65. Geburtstag / hrsg. v. A. Liess, H. Rumschöttel, B. Uhl. Köln; Weimar; Wien, 1997. S. 250–251. (Archivalische Ztschr.; 80). , обладавший даром точно воспроизводить почерки любых своих коллег из минувших столетий. Его копии были настолько хороши, что позволяют еще и сегодня узнать характерные индивидуальные особенности работы тех писцов, которым он подражал [254] Ibid. S. 241 и подробнее: Idem. Die gefälschten österreichischen Hausprivilegien // Privilegium maius. Autopsie, Kontext u. Karriere… S. 77–90. . Этот гений имитирования умел правильно выявить и воспроизвести специфические для того или иного времени элементы оформления старинных дипломов: удлиненные буквы (elongata), хризмон или монограмму. По его подражаниям можно делать выводы об особенностях оформления подлинников, которыми он пользовался, пока их не уничтожили.

Правда, совсем уж безупречными не были даже шедевры этого писца. С одной стороны, он недооценивал некоторые важные особенности своих образцов, вышедших из канцелярий недавних государей. (Так, для грамоты Рудольфа I подходящего оригинала он, видимо, либо вообще не стал разыскивать, либо же не стал заботиться о его точном воспроизведении [255] Ibid. S. 89. .) С другой же стороны, напротив, кое-какие привычки канцелярской практики собственного времени он механически переносил и в свои «исторические имитации» [256] Ibid. Paläographische Bemerkungen… S. 242; Appelt H. Zur diplomatischen Beurteilung… S. 211–212; Maleczek W. Das Privilegium minus… S. 113. . В целом он и его возможные коллеги приложили куда больше стараний, воспроизводя «ранние» грамоты, нежели составляя «поздние». Впрочем, у этой закономерности были исключения. Центральная «привилегия Фридриха I» — Fridericianum — выполнена, как ни странно, технически хуже и с бо́льшим количеством ошибок, нежели подтверждение той же грамоты в «транссумпте Фридриха II». Похоже, заговорщики придерживались мнения, что более близкая к ним по времени «заверенная и подтвержденная копия» весомее давнего оригинала. Вряд ли только по неразумию писец-фальсификатор сначала тщательно изготовил транссумпт, а уж потом куда менее аккуратно списывал с него, создавая собственно «Большую привилегию» — грамоту Фридриха I. Тем самым он явно предпочел пойти от «позднего списка» к «оригиналу», а не наоборот, хотя и имел перед глазами подлинник действительного исходного диплома Барбароссы («Малой привилегии»). Фальсификатор не только воспроизвел его внешность, но и поправил по нему же порядок свидетелей, слегка перепутанный в транссумпте Фридриха II [257] Appelt H. Zur diplomatischen Beurteilung… S. 214. .

Над всеми ли пятью поддельными грамотами работал один и тот же специалист, или же создание тех, что выглядят проще, он передоверил менее искушенным ассистентам, остается до сих пор невыясненным. Во всяком случае, инициалы, как тогда и было принято, вписывал другой мастер, очевидно, тоже посвященный в тайный замысел герцога [258] Grießer M. u. a. Op. cit. S. 51. .

Некоторые ошибки имитатора старинных почерков выдают, что он не всегда ясно понимал переписываемые им слова, а значит, он и не был автором текстов, которые его усилиями превращались в старинные грамоты [259] Вопреки авторитетному мнению Лотского: Lhotsky A. Privilegium maius… S. 17. . Отсюда прежде всего и делается вывод, что содержанием грамот занимались другие люди. Наряду с Рудольфом IV и его канцлером, к группе «идеологов», быть может, допустимо отнести еще одного-двух ближайших советников юного герцога, но уж никак не больше. Деликатность замысла должна была препятствовать любому расширению круга участников предприятия.

«Главным читателем», ради которого в Вене и заработала мастерская подделок, несомненно, был Карл IV Люксембург. Уже в тот самый день 20 июля 1358 г., когда в своей венской резиденции скончался герцог Альбрехт II, при его осиротевшем дворе всем было понятно, что преемнику покойного вскоре после возвращения из Эльзаса или Швабии в Вену и вступления в правление герцогством предстоит по праву и обычаю собираться на важную встречу к императору. После принесения Карлу IV, как положено, клятвы верности Рудольфу IV следовало заново принять из рук государя имперские лены Габсбургов, и прежде всего, разумеется, герцогства Австрию, Штирию и Каринтию. (Последняя успела уже стать герцогством, но как-то незаметно, явочно: в отличие от Австрии и Штирии, никто ее статус официально не повышал.) К обычному ритуалу перезаключения вассального договора относилось также подтверждение прав самого вассала и привилегий его земель.

Ни Ваттенбах, ни ряд последующих историков не заметили, что уже в середине октября 1358 г. новый герцог приехал в Прагу [260] Baum W. Op. cit. S. 379. . Однако передача ему ленов тогда не состоялась, да и не могла состояться, даже если императору этого бы хотелось: из последующего ясно, что Рудольф не желал проводить эту церемонию за пределами Австрии. Выходит, с его стороны визит к императору должен был носить подготовительный характер: ему надо было убедить государя последовать определенному плану. Отсутствие каких бы то ни было следов этой встречи означает, что стороны не смогли тогда договориться ни о совместных документах, ни о совместных действиях. Иными словами, предложения юного герцога, в чем бы они ни заключались, не были приняты императором. Мог ли Рудольф IV уже тогда представить на рассмотрение Карлу IV «Большую привилегию»? Л. Вольфингер недавно предположил, что мог и что она была изготовлена именно к этому визиту [261] Wolfinger L. Die Herrschaftsinszenierung… S. 579–580. . Ранее же историки единодушно исходили из того, что подделка изготовлена несколькими месяцами позднее — накануне встречи Габсбурга и Люксембурга весной 1359 г.