Михаил Бойцов - Бог, Рим, народ в средневековой Европе

§ 40. Остается опровергнуть их четвертый довод, с помощью которого они пытаются показать, что приведенные выше выводы учителей ложны. Их аргумент вкратце таков: никто из земных государей, каким бы саном они ни обладали, не может постановить, чтобы тем, кто их хулил, воздавалось бы каким-либо добром. Ведь это противоречит Божиему закону, в соответствии с которым «цари царствуют, и законодатели узаконяют правду» [604] Притч 8: 15. У Франческо: «Cum id sit contra Dei legem ex qua reges regnant et legum conditores iusta decernunt». В Вульгате: «Per me reges regnant, et principes iusta decernunt». В тексте Франческо мудрость Божия, от лица которой произносится эта фраза в Книге притчей Соломоновых, заменена законом. В синодальном переводе фигурируют «правители», в латинском же тексте — «законодатели», legum conditores. Мы решили оставить в русском переводе этот вариант. . Значит, не было бы благословенным, если государи мира сего могли бы установить такой закон.

§ 41. На этот довод мы ответим: государи мира сего своим абсолютным могуществом могут постановить многое, противное Богу, Его закону и справедливости. Они ежедневно устанавливают, например, несправедливые поборы и многое другое, как показывает опыт. Они таким же образом могут допустить, чтобы тот, кто их хулит, получил бы от них награду. Этот закон противоречил бы порядку и был бы несправедлив, поскольку его исполнение противоречило бы праведному закону Божиему, согласно которому они все обязаны действовать. Если бы исправление закона [605] Rectitudo legis. было в их власти, то он был бы справедлив и праведен. А поскольку могущество Божие бесконечно шире и выше, чем власть этих правителей, значит, в куда большей степени Он своим абсолютным могуществом может установить такой закон о награждении за хулу. Если бы Он сделал так, этот закон был бы праведным и упорядоченным, поскольку был бы Ему угоден и Им установлен. В этом случае хула не была бы грехом, поскольку не противоречила бы закону Божиему, но согласовывалась бы с ним.

§ 42. Это станет очевидным каждому, кто обратится к сказанному выше. Ведь любой закон, природный, человеческий или божественный, справедлив, поскольку он угоден Богу, принят или установлен Им. Закон бывает несправедлив потому, что он не угоден Богу, не принят или не установлен Им.

§ 43. Вышеназванные люди приводят против этого заключения [606] Возражение оппонентов Франческо относится не к предыдущему, а к третьему доводу. такой довод. Бог своей властью [607] Per nullam eius potentiam, т. е. никакой властью из двух — ни абсолютной, ни ординарной. не может дать никому вечную жизнь без благодати, ведь вечная жизнь, то есть чистое познание Бога, — это следствие благодати. Однако следствие, происходящее от Бога, не может быть причиной самого себя.

§ 44. Что вечная жизнь — следствие благодати, они доказывают так. Поскольку божественная сущность — это собственная форма или объект божественного разума, то она соизмерима лишь с ним. Значит, сотворенный разум возможен лишь в той мере, в которой он причастен некоему подобию Божию. Такое подобие и называют благодатью. Таким образом, сотворенный разум, то есть душа, не может достичь святости без благодати. Следовательно, благодать, по их словам, — это причина вечной жизни, или ее обретения кем-либо. Из этого они делают вывод, что Иуда, не снискавший благодати, или другой богохульник не могут ни спастись, ни стать святыми, ни обрести вечную жизнь.

§ 45. На этот довод мы ответим, что под благодатью можно понимать сотворенную способность, которую Бог пролил на сынов света и которой они отделяются от сынов погибели, ведь, согласно Августину, «благодать — это высший дар, отделяющий сынов света от сынов вечной погибели» [608] Ср.: «О том же говорит и апостол Павел: Любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым, данным нам. Нет ничего более превосходного, нежели тот дар Божий. Он один разделяет сынов Царства вечного от сынов вечной погибели» ( Аврелий Августин. Указ. соч. С. 378). .

§ 46. Под благодатью можно также понимать отношение принятия или пассивного обретения благодати [609] Франческо выделяет в благодати два аспекта (способность к спасению и принятие человека Богом), соответствующие сотворенной и несотворенной благодати. Сходная мысль, в частности, прослеживается у Биля. См.: Oberman H. A. The Harvest of Medieval Theology: Gabriel Biel and Late Medieval Nominalism. Cambridge, MA, 1963. P. 160–169. . Это отношение остается в том, кого Бог принимает или кому дарует благодать для вечной жизни. Это происходит благодаря действию божественной воли на принятого или получившего благодать.

§ 47. Если понимать благодать в первом значении, я скажу, что это благодать или сотворенная способность, которая в Евангелии обозначается брачной одеждой [610] Мф 22: 11–14 — знаменитая притча Христа о брачном пире. . Это случайная [611] Occasionalis. Обратим внимание, что это слово, также обозначающее нечто случайное, по своему значению сравнимо со встречавшимся ранее «контингентным», contingens. См. § 25–27 на с. 240–241. причина, с помощью которой Бог восприемлет кого-либо для жизни. Таким достоинством данная способность обладает не по своей природе, но скорее по воле Божией. Его воля наделила эту способность достоинством и установила такой закон, что кто-либо сочетается вечным браком, лишь облачившись в брачную одежду, то есть благодать Божию, которую мы понимаем таким образом.

§ 48. Бог — это первичная, или главная, причина, дарующая жизнь. Понимая благодать указанным выше способом [612] То есть как сотворенную способность. , мы согласимся [с нашими оппонентами], что Бог своим упорядоченным могуществом не может даровать кому-либо вечную жизнь без благодати. Однако своим абсолютным могуществом Он может привести к вечной жизни кого-либо без способности к обретению благодати. Ведь Магистр Сентенций, как известно всем богословам, не подразумевал эту способность, что можно объяснить данной причиной. Ведь то, что может первичная причина при помощи вторичной, она может и сама [613] Утверждение, что первичная причина имеет большее воздействие на объект, нежели вторичная, почерпнуто из «Книги о причинах», переведенной на латынь в XII столетии Герардом Кремонским (1114 — ок. 1187). Долгое время это сочинение приписывалось Аристотелю, однако уже Фома Аквинский считал, что оно принадлежит Проклу («Sicut enim dicit philosophus, omnis causa primaria plus est influens in suum causatum quam causa secundaria» ( Thomas de Aquino. Scriptum super libros Sententiarum / ed. P. Mandonnet. Parisiis, 1929. Vol. 1. P. 291). См.: D’Ancona-Costa C. Recherches sur le Liber de causis. P., 1995. P. 215–224. Положение о том, что первичная причина может производить эффект вторичной причины, стало неоспоримым уже в последней трети XIII в.: 62-й пункт «Парижского осуждения» Стефана Тампье осуждает обратную точку зрения. См.: Etienne Tempier. La comdamnation parisienne de 1277 / ed. par D. Piché, C. Lafleur. P., 1999. P. 100. . Эта истина известна всем и не подвергалась сомнению никем из философов и богословов, и мы не будем пытаться ее разъяснять по указанной причине.