Оскар Шервин - Шеридан

Возобновляется сессия парламента, и на рассмотрение палаты общин представляются заключения врачей. Фокс, смело взяв слово, утверждает, что конституционное право на регентство принадлежит принцу Уэльскому. Питт, сразу же сообразив, какое преимущество получает он перед противником, радостно хлопает себя по бедрам и восклицает, обращаясь к другу, сидящему рядом на скамье министров: «Ну, сейчас я покажу этому джентльмену где раки зимуют!» И вот, как только Фокс садится, поднимается Питт. Доктрина, с которой познакомил палату предыдущий оратор, говорит он, является изменой духу и букве конституции. У наследника престола не больше прав на исполнительную власть, чем у любого другого человека в королевстве. В случае утраты монархом дееспособности только парламент уполномочен определять условия временного междуцарствия. «Поэтому пусть палата не торопится, — предостерегает он в заключение, — опрометчиво отменять и аннулировать полномочие парламента, с которым так тесно связано само существование конституции».

Шеридан видит, сколь пагубно было бы для оппозиции настаивать на принятии решения о праве принца на регентство, и пытается отмежеваться от позиции, занятой Фоксом. Однако в итоге прений министерская партия одерживает полную победу. Вечером того дня в клубе Уайта ликуют и торжествуют, у Брукса же царит уныние.

Питт, игнорируя право принца, поначалу предлагает передать регентство королеве Шарлотте, а под конец выдвигает ряд условий, так ограничивающих полномочия регента, что принц не обладал бы абсолютно никакой властью. Шеридан, отлично понимая, что единственно возможным компромиссом является принятие ограничений, убеждает принца и его партию согласиться с ними. Но на предложение Питта необходимо дать определенный ответ, и вот принц рассаживает своих верных советников по разным комнатам, поручив каждому отдельное секретное задание. На первом этапе он прибегает к услугам Лофборо и Берка, а затем привлекает к работе Фокса и Эллиота. Наконец, он просит Шеридана составить одно официальное послание из двух — этакий сплав послания Лофборо (лед и стужа) с посланием Берка (пламень и жар).

Однако Шеридан, прежде чем сесть за работу, отправляется гулять и заглядывает в Девоншир-хаус. У него есть обыкновение заходить, прогуливаясь, во дворец Девонширских, чтобы шутливо поболтать с герцогиней. Отсюда он посылает Фоксу записку с уведомлением, что будет у него завтра в девять утра. Но он допоздна засиживается в гостях, в результате чего его компиляция, набело переписанная рукой миссис Шеридан, готова только к двум часам дня. Придя к Фоксу, он замечает свою записку, пришпиленную на самом видном месте к камину. Чарлз сердито напускается на него. Шеридан отвечает: «Я такой, каким сотворил меня господь, и терпеть не могу, когда меня отчитывают».

В дальнейшем по поручению принца составляется еще немало посланий: Шеридан пишет пространное письмо относительно королевы, Эллиот — более краткое письмо самой королеве; все тот же Шеридан составляет памятную записку королю и т. д. и т. п. Раздорам в королевском семействе не видно конца. Принимается закон о регентстве. Ирландия заявляет протест в пользу принца и присылает своих делегатов. Их насмешливо называют «вождями индейцев», а на одном балу дамы встречают их шиканьем и возгласами неодобрения. Впрочем, в знатных домах их принимают и чествуют. Особенно грандиозный и изысканный прием в их честь устраивает принц в Карлтон-хаусе, настоящий «пир разума и праздник души». Среди гостей блистают Берк и Шеридан. Беседа так же легка и искриста, как шампанское, которое пьют гости, а шампанское здесь подают лучшее на свете.

Но все напрасно. 24 февраля 1789 года официально объявляется, к вящему огорчению вигов, о выздоровлении короля. В середине марта в Лондоне устраивают иллюминацию и звонят в колокола. Вскоре после этого в соборе святого Павла торжественно отслужили в присутствии монарха публичный благодарственный молебен по случаю его исцеления. Неунывающий Шеридан принимает этот удар судьбы с присущей ему бесшабашной веселостью. Шери́, как называют его жена и герцогиня, просто-напросто поднимает бокал и под пытливыми взорами толпы любопытствующих провозглашает тост «за здоровье его величества».

Выздоровление короля служит сигналом к вакханалии увеселений: пышных празднеств, маскарадов, балов, оперных и театральных представлений. Королева с дочерьми посещает Ковент-Гарден, но игнорирует Друри-Лейн, выказывая свое нерасположение к Шеридану. Клуб Уайта устраивает в Пантеоне великолепный торжественный прием на две тысячи персон. Клуб Брукса, дабы снять с себя всякое подозрение в нелояльности, устраивает праздничное представление в оперном театре на Хеймаркете. Капитан Роберт Мерри, «сей пламенный приверженец свободы», пишет «Оду на исцеление монарха». Поздравляя короля с выздоровлением, он восклицает:

и тут же добавляет:

Миссис Сиддонс, милостиво согласившаяся олицетворять Британию, нараспев читает эту оду с приподнято-торжественным выражением. Закончив чтение, она, к приятному изумлению зрителей, садится в позе, с точностью воспроизводящей позу фигуры, изображенной на монете достоинством в одно пенни. (Разумеется, этот постановочный эффект приписывают Шеридану.)

В особняке миссис Стэрт устраивается грандиозный маскарад, на котором присутствуют три принца. Вестибюль и лестница особняка украшены цветными фонариками. Играет оркестр герцога Йоркского. Около часа ночи прибывают принцы, наряженные вождями шотландских кланов. Георг, унаследовавший от своего отца манию дознаваться, кто есть кто, с таким любопытством поглядывает на Бетси Шеридан, что миссис Шеридан почитает за благо представить ее принцу. Миссис Шеридан поет с принцем Уэльским, а леди Данкеннон все время бросает через стол нежные взоры, которые чаще всего остаются незамеченными.

Клуб Будля закатывает банкет-гала в увеселительном саду Рэнели; является туда и принц Уэльский со своим братом, герцогом Йоркским, который утром того же дня дрался на дуэли с подполковником Чарлзом Леноксом. Поводом к дуэли явился инцидент, происшедший в офицерской столовой Колдстримского гвардейского полка: подполковник Ленокс, хватив лишнего, поднял в присутствии принца тост за Питта, после чего герцог оскорбил своего заместителя на плацу в Добиньи. Дуэль стала неизбежной. Тогда принц, не на шутку встревоженный, рассказал обо всех обстоятельствах дела королеве в надежде, что она поможет предотвратить дуэль. Но королева скрыла эту историю от короля, хотя между инцидентом на плацу и дуэлью, состоявшейся на пустыре у Уимблдона, прошло целых десять дней.