Андрей Ганин - Семь «почему» российской Гражданской войны

Слухи об этом приходили в Омск в последние дни моей там службы и тогда казались совершенно нелепыми; теперь же выходит, что дым был [не] без огня.

Розанова эта компания прихватила временно и только по протекции Калмыкова; в дальнейшем же его предполагают убрать.

8 ноября. Был впервые у Хорвата, разговаривали о перспективах, связанных с событиями около Омска. Хорват показал мне телеграмму адмирала с повелением предоставлять Семенову ежедневно не менее 25 вагонов в южном направлении, на что отвечает, что исполнение невозможно и что в случае повторения приказа Хорват будет вынужден сложить свои полномочия и просить об увольнении.

Очевидно, что эта телеграмма вынуждена у адмирала под давлением Сыробоярского и К ои под влиянием того значения, которое приобретается Забайкальем с переносом правительства в Иркутск. У Хорвата на руках самые неопровержимые доказательства, что почти все вагоны, наряжаемые для нужд семеновских войск, продаются семеновскими агентами (Ходским и др.) за большие деньги, а последние поступают исключительно в карманы всей читинской клики.

Хорват сообщил мне очень печальную новость об уходе Дитерихса [1818], о замене его Сахаровым [1819]и о назначении Иванова-Ринова [1820]помощником главнокомандующего. Это похоже на начало конца; Сахаров в роли главнокомандующего и Иванов-Ринов его помощник! Это ужасно!

В японских газетах очень показательна статья информатора японского командования на Дальнем Востоке, некоего Зумото, который совершенно откровенно отстаивает идею полезности создания автономной Сибири, но только не под властью адмирала Колчака; вместе с тем высказывается мысль о неизбежности разделения России на несколько отдельных республик и о выгодности этого для азиатских интересов Японии.

С последним экспрессом проехала в Читу группа японских капиталистов, учредителей Общества эксплуатации Забайкалья (капитал 23 миллиона иен); по сведениям контрразведки, эта компания уже приобрела кабинетские Нерчинские прииски [1821], причем Семенов и его приближенные получили весьма крупные комиссионные.

В связи с этим Хорват сообщил мне, что при последнем свидании с Семеновым тот разоткровенничался и рассказал, что недавно получил от японцев пять миллионов иен за уступленные им монгольские земли, отведенные ему, Семенову, в собственность союзом монгольских князей.

По этому поводу Хорват наводил справки у очень влиятельных и осведомленных японцев, и те категорически заверили, что Семенов никогда и никаких земель от монголов не получал. Отсюда ясно, что миллионы иен попали в атаманские руки за что-то другое. Вообще же, по словам Хорвата, в Чите большое оживление, связанное, очевидно, с надеждами на жирное будущее; туда уже вернулись опальные Вериго [1822], Малиновский [1823]и т. п.

Из других источников проскальзывают намеки, что аппетиты Читы направлены уже в сторону Харбина и что уже было подано несколько проектов об его захвате семеновским отрядом при благосклонном-де попустительстве японцев.

9 ноября. Заходил ко мне генерал Полидоров [1824], своевременно бросивший свое место главного военного прокурора и устроивший себе совершенно постороннюю для своей специальности командировку в Харбин для выработки нормальной дислокации вновь восстанавливаемого корпуса пограничной стражи полосы отчуждения.

По его рассказу, под Петропавловском нас жестоко побили, причем одной из главных причин была измена карпаторусских частей и их переход на красную сторону.

Вспомнил свои предупреждения Дитерихсу и Рябикову [1825]по поводу карпаторуссов, сделанные мною на основании весьма основательных данных, сообщенных мне в Омске стариками-ижевцами во главе с Хлебниковым; ижевцы стояли в Куломзино вместе с формировавшимся тогда карпаторусским полком и не раз слышали в нем разговоры о том, чтобы в первом же бою перебить всех офицеров и уйти на красную сторону, а оттуда добраться и до дома.

Тогда мои предупреждения встречались весьма скептически, а временами явно враждебно. Дитерихс, Иванов-Ринов, Голицын [1826]и иже с ними были увлечены утопиями всевозможных формирований до крестоносцев включительно. Кто-то додумался до мобилизации карпаторуссов, в свое время очень быстро сдавшихся нам в плен и отлично устроившихся в Сибири рабочими в разных мастерских; их сорвали с работы, одели с иголочки, вооружили, снабдили обозом… и в первом же бою все это отправилось к красным.

Японское осведомительное бюро распространяет по Харбину по виду как будто бы и совершенно беспристрастные, но по сущности и освещению умышленно искаженные, тревожные и невыгодные для адмирала данные о положении на фронте и в Омске.

Не выдержал, поехал к Самойлову и Хорвату, и с разрешения последнего, вполне со мною согласившегося, послал телеграммы Семенову и Розанову с горячим призывом ввиду общерусской опасности всем тесно объединиться вокруг Верховного правителя и боевого фронта, сообщить им о нашей готовности поддержать их всеми силами и раздавить всех внутренних и внешних врагов, сплетников и провокаторов. С тем же обратился к биржевым комитетам во Владивостоке и Харбине.

10 ноября. Проект лечь в харбинский госпиталь не удался; совершенно нет мест; приходится лечиться дома. Послал адмиралу телеграмму с ходатайством усилить работу осведомительных учреждений и дать средства для самого широкого оповещения всего населения о происходящем в районе военных действий, а также и о планах и распоряжениях правительства. Имеем всюду многочисленные осведомительные органы с тысячами присосавшихся к ним тунеядцев и шкурников; расходуем на это дело десятки миллионов, оклеиваем плакатами все омские заборы, а население питается всякими сплетнями и слухами.

Все семеновцы ходят здесь гоголями, в ресторанах не стесняются – видимый результат невидимых вагонных махинаций.

11 ноября. В газетах приказ адмирала о назначении Сахарова главнокомандующим с подчинением ему Министерства путей сообщения и снабжения, служащие каковых объявлены состоящими на военной службе. Затем опубликовали более чем запоздалые оповещения о земле крестьянам и о созыве земского собрания.

С этого надо было начинать; теперь же это какая-то жалкая потуга вернуть что-то уже ускользнувшее из рук.

Настроение Омска очень хорошо характеризуется опубликованием дополнительного приказа о том, что командующим Московской группой армий вместо Сахарова назначается генерал Каппель [1827]. Сколько раз я пытался убедить адмирала о необходимости сократить наши высшие административные и военные инстанции. Теперь, более чем когда, это нужно и это нетрудно исполнить, а все остается по-старому. Катимся назад, резервов никаких, будущность самая мрачная, а мы назначаем командующего, да еще [ «]Московской группой армий», заведомо зная, что бойцов у него не наберется и на одну настоящую дивизию.