Андрей Ганин - Семь «почему» российской Гражданской войны

Если красные отступали на свою базу, где могли быстро оправиться, то войска белых, на всех парах мчавшиеся к Волге, чтобы опередить распутицу, в самый ответственный момент оказались лишены продовольствия, одежды, боеприпасов, артиллерии и сильнейшим образом переутомлены. Такая ситуация, к примеру, сложилась в апреле 1919 г. в Западной армии [871]. Командир VI Уральского армейского корпуса генерал-майор Н.Т. Сукин запрашивал командование о том, как ему поступить в сложившейся ситуации – продолжать наступление на Бузулук и пожертвовать пехотой или же переждать распутицу, подтянуть обозы и артиллерию и привести войска в порядок [872]. По его мнению, «выходить… на Волгу слабыми силами, слабыми, поредевшими частями – это равносильно провалу всего дела» [873]. В действительности дело провалилось задолго до выхода к Волге.

Опередить наступление распутицы не удалось, и белые увязли. Остановка же в условиях маневренной Гражданской войны почти всегда была предвестником отступления и поражения. Наступавшие войска численно увеличивались, отступавшие – уменьшались. «Остановка [ – ] это гибель в Гражданской войне», – писал генерал Щепихин [874]. Красные, пользуясь возникшей вследствие половодья временной передышкой, подтянули резервы, взяли инициативу в свои руки, а затем, действуя по внутренним операционным направлениям, перебрасывали подкрепления на угрожаемые участки и тем самым не позволяли белым достичь где-либо решающей победы. Белые же так и не получили столь необходимых им резервов. Именно распутица, приостановившая наступательный порыв белых, позволила красным оправиться и нанести силами Южной группы Восточного фронта контрудар из района Бузулук – Сорочинская – Михайловское (Шарлык). Готовившийся удар красных, хотя о нем и стало заранее известно [875], было нечем парировать (аналогичная ситуация осенью 1919 г. произошла и у Деникина). Белые даже не смогли дойти до Бузулука, который предписывалось взять до 26 апреля и перехватить Ташкентскую железную дорогу, чтобы блокировать связь Оренбурга с советским центром. Из-за отсутствия точных разведданных непонятно было, куда двинуть Южную группу Западной армии – кулаком на Оренбург либо на Бузулук или же держать ее между этими пунктами [876]. Правильнее было двинуть группу на Бузулук, но она была направлена в соответствии с третьим вариантом.

Подготовка резервов колчаковским командованием осуществлялась по разным принципам. С одной стороны, практиковалось формирование в тылу частей и соединений, с другой стороны, создавались четырехбатальонные кадровые полки и бригады, через которые пополнялись части и соединения, находившиеся на фронте, причем кадровые бригады подчинялись командирам корпусов на фронте.

Третьим вариантом комплектования являлись мобилизации в прифронтовой полосе, так как мобилизационный аппарат белой Сибири не отличался эффективностью. Генерал Пепеляев писал о состоянии частей Сибирской армии: «Полки тают, и нечем их пополнить… Приходится мобилизовать население занимаемых местностей, действовать независимо от какого-либо общего государственного плана, рискуя получить за свою работу кличку “атаманство”. Приходится создавать импровизированные кадровые части, ослабляя части боевые» [877].

Генерал С.А. Щепихин отмечал, что за фронтом Западной армии никаких резервов не было – «далее на восток до самого Омска хоть шаром покати, – ни одного полка и мало вероятности получить что-либо в ближайшие месяцы» [878]. Между тем наступление истощило части. В одном из лучших полков V Стерлитамакского армейского корпуса, Белорецком, к началу мая осталось до 200 штыков [879]. В полках VI Уральского корпуса к середине апреля насчитывалось по 400–800 штыков, из которых до половины не могло действовать из-за отсутствия сапог, часть бойцов надела лапти, но от этого стали возникать заболевания, одежды не было даже для пополнений [880]. Еще хуже ситуация была у уральских казаков, в полках которых насчитывалось по 200 человек, существовали выборное начало и крайне слабая дисциплина [881].

Генерал Будберг уже 2 мая отметил в своем дневнике, что наступление белых захлебнулось, а фронт прорван красными в очень опасном месте: «Я считаю положение очень тревожным; для меня ясно, что войска вымотались и растрепались за время непрерывного наступления – полета к Волге, потеряли устойчивость и способность упорного сопротивления (вообще очень слабую в импровизированных войсках)… переход красных к активным действиям очень неприятен, так как готовых и боеспособных резервов у Ставки нет… Плана действий у Ставки нет; летели к Волге, ждали занятия Казани, Самары и Царицына, а о том, что надо будет делать на случай иных перспектив, не думали… Не было красных – гнались за ними; появились красные – начинаем отмахиваться от них как от докучливой мухи, совсем так же, как отмахивались от немцев в 1914–1917 годах… фронт страшно, непомерно растянут, войска выдохлись, резервов нет, а войска и их начальники тактически очень плохо подготовлены, умеют только драться и преследовать, к маневрированию неспособны… жестокие условия Гражданской войны делают войска чувствительными к обходам и окружению, ибо за этим стоят муки и позорная смерть от красных зверей. Красные по военной части тоже безграмотны; их планы очень наивны и сразу видны… Но у них есть планы, а у нас таковых нет…» [882]

Фронт требовал новых сил, в результате чего на передовую отправлялись недостаточно сколоченные войска. О планомерной работе по подготовке пополнений говорить не приходится. Пожалуй, можно согласиться, что передача стратегического резерва Ставки – I Волжского корпуса генерал-майора В.О. Каппеля в Западную армию и введение его в бой по частям оказались серьезным просчетом командования. В составе Отдельной Оренбургской армии корпус Каппеля мог бы изменить обстановку [883], но армия Дутова в решающий момент оказалась действиями Ставки предоставлена своей собственной участи. При этом корпус Каппеля был направлен на фронт в сыром виде, а состав его не отличался надежностью (с февраля по апрель 1919 г. 43 % пополнений корпуса составляли пленные красноармейцы [884]). Неудивительно, что каппелевцы вскоре частично перешли на сторону красных (в частности, 10-й Бугульминский полк сдался практически в полном составе, случаи переходов имели место и в других полках), а оставшаяся часть была использована для затыкания дыр на фронте одной лишь Западной армии. По данным английской военной миссии, из корпуса Каппеля к красным перешло около 10 тысяч человек [885], хотя эта цифра кажется сильно завышенной. Еще один резерв – Сводно-казачий корпус – также большой роли в операции не сыграл.