Андрей Ганин - Семь «почему» российской Гражданской войны

Попытка организовать сопротивление в районе Челябинска и даже завлечь наступавших красных в «мешок», устроив красным «Канны», провалилась, несмотря на то, что северной и южной ударными группами руководили такие выдающиеся военачальники, как генералы Войцеховский и Каппель [955]. Сил белых, предназначенных для окружения противника, было недостаточно. Если северная группа была достаточно мощной, то южная оказалась намного слабее. Даже успех операции для белых мог быть лишь тактическим, поскольку никаких резервов для его возможного развития не имелось. Тем более что колчаковцы понесли значительные потери в предыдущих операциях. К тому же охват наступавших севернее железной дороги частей 27-й дивизии 5-й армии возлагался в том числе на дивизии, впервые вводившиеся в бой. Дивизии Войцеховского, ударив в стык 27-й и 35-й стрелковых дивизий, смогли перерезать железную дорогу Екатеринбург – Челябинск и создать угрозу тылам 5-й армии. Однако это стало единственным сколько-нибудь значимым успехом белых за всю операцию.

В Челябинском сражении принимало участие 80–100 тысяч человек с обеих сторон. И хотя советское командование не ожидало серьезного сопротивления белых, оно смогло к началу августа парировать удар. За неделю боев красные подтянули на выручку 5-й армии М.Н. Тухачевского части 3-й советской армии С.А. Меженинова. 21-я стрелковая дивизия 3-й советской армии устремилась в тыл группы Войцеховского. В ходе операции белые не смогли обеспечить собственные фланги и тыл и сами едва не оказались в «мешке», потеряв в итоге около 15 тысяч человек пленными. Набирало обороты разложение белых. Только за период 25–27 июля к красным из состава северной ударной группы белых перебежало до 3500 человек [956].

Негативную роль для белых сыграла практика отправки на фронт готовых соединений (которые, как выясняется, даже готовыми были только на бумаге) вместо маршевых пополнений. Ко времени Челябинского сражения в испытанных фронтовых бригадах и дивизиях (например, в Ижевской отдельной стрелковой бригаде, 7-й Уральской горных стрелков дивизии) оставалось по несколько сотен солдат и офицеров, тогда как свежие необстрелянные дивизии по численности превышали 16 тысяч бойцов. Если бы белое командование вливало новобранцев в старые формирования, возможно, результаты были бы иными [957].

Вид резервных колчаковских дивизий был прекрасным [958]. Однако внешнее впечатление оказалось обманчивым. Как и прежде, пополнения прибывали на фронт необученными. 13-я Сибирская стрелковая дивизия (около 13 тысяч человек), вошедшая в северную ударную группу, состояла из неопытных новобранцев, которые не только не имели опыта Гражданской войны, но даже не были должным образом подготовлены (со стрелками велись лишь строевые занятия и оттачивалось бесполезное на фронте прохождение церемониальными маршами). К тому же стрелки систематически подвергались большевистской агитации. В результате за неделю боев к красным перешло свыше 80 % личного состава дивизии, перебив или уведя с собой часть офицеров [959]. К концу операции дивизия сократилась в своем составе в десять раз и была сведена в полк.

В 11-й Сибирской стрелковой дивизии, также сформированной из новобранцев, «солдаты плохо обучены; это обучение прервано – не прошли курса стрельбы даже; воспитание не на высоте, да офицеры были малоопытны и малоавторитетны… Офицеры были молодцы, отличные гимнасты, вероятно не хуже и стреляли, но с солдатом обойтись, подойти к нему не умели. Это были отличные рядовые бойцы и только» [960]. Разумеется, неслаженное формирование без подготовленных офицеров, в котором было распространено панибратское отношение нижних чинов и командного состава, не могло дать хороших результатов в боевой обстановке. Схожая ситуация была и в 12-й Сибирской стрелковой дивизии, из состава которой к красным в полном составе перешел 47-й полк.

В одном из солдатских писем, проверенных военной цензурой белых летом 1919 г., отмечалось: «Дерутся красные так, что дай Бог, чтобы все наши войска дрались так. Мобилизованные сибиряки не желают драться и при сближении с неприятелем переходят на его сторону…» [961]

11, 12 и 13-я Сибирские стрелковые дивизии были единственным резервом, имевшимся к тому времени в Сибири. Симптоматично, что этот резерв не был готов ни в конце мая (тогда дивизии еще не имели артиллерии, пулеметов, средств связи и обозов) [962], ни, как показали события, в конце июля (когда все это в дивизиях уже было). Генерал К.В. Сахаров отмечал, что по причине бюрократической волокиты три дивизии могли быть посланы на фронт не раньше августа, тогда как Ставка дала задание Главному штабу подготовить их еще к 1 мая [963]. Между тем боевое слаживание укомплектованной дивизии в военное время может быть проведено за один месяц, а за три месяца дивизия формируется с нуля. Следовательно, дело не в нехватке времени на подготовку, а в отсутствии этой самой подготовки и в плохой организации формирования резервов. В итоге все усилия оказались напрасными. Разбитые 11-я и 12-я дивизии были расформированы уже 17 августа, от 13-й дивизии остался один полк. Кроме того, белые по-прежнему испытывали нехватку обмундирования и вооружения. Среди пополнений, присланных на фронт перед Челябинской операцией для создания ударного кулака, до 3000 человек были безоружными.

Тем не менее в результате Челябинского сражения красные оказались истощены, что позволило белым отступить на восток, избежав окружения. План Челябинской операции разрабатывали начальник штаба Ставки генерал-майор Д.А. Лебедев и его друг, командующий 3-й армией генерал-майор К.В. Сахаров. В качестве стимула провести операцию были опасения того, что войска при продолжении отступления на восток разложатся и погибнут даже без фронтовых операций. Стиль руководства Сахарова заключался в мелочной опеке подчиненных ему военачальников, что влекло конфликты, тем более что в подчинении Сахарова были такие блестящие, опытные и амбициозные командиры, как В.О. Каппель, С.Н. Войцеховский и др. Противником плана был главнокомандующий армиями Восточного фронта генерал М.К. Дитерихс, однако принцип субординации в колчаковской военной машине не был приоритетным.

Прорыв красных по линии Транссибирской железной дороги разрезал колчаковские армии на две части. Отдельная Уральская и Южная армии оказались если не полностью отрезанными от остального фронта и от Ставки, то, во всяком случае, остались без железнодорожной связи с Сибирью (после того как красные перерезали единственную в регионе железнодорожную ветку Троицк – Челябинск) и лишились нормального снабжения. Главные силы белых были вынуждены отступать под угрозой постоянных фланговых обходов и окружения.