Юрий Кривошеев - Русь и монголы. Исследование по истории Северо-Восточной Руси XII–XIV вв.

Основные сведения об этой борьбе дают два летописных источника: Летописец Переяславля Суздальского и Московский летописный свод 1479 г. Хронологически они дополняют друг друга. Летописец Переяславля Суздальского подробно освещает начальный период борьбы, а Московский свод — ее вторую половину. [220] Лаврентьевская летопись лаконично и настойчиво проводит мысль о единении братьев, но не о их раздорах или о столкновении городских общин. Этому дали объяснение А.Н. Насонов, М.Д. Приселков, Ю.А. Лимонов. Согласно им, в Лаврентьевской летописи отложилось летописание князя Константина. Княжеский летописец тщательно сглаживал негативные моменты, относящиеся к Константину и ростовцам. Напротив, в двух указанных летописях, события изложены объективнее и полнее, что связано с их владимирской ориентацией ( Приселков М.Д. История русского летописания… С. 87; Насонов А.Н . 1) Князь и город… С. 23–26; 2) История русского летописания… С. 193, 222, 229; Лимонов Ю.А. Летописание… С. 165–167).

На первый взгляд, если буквально следовать летописному описанию, на арене борьбы действуют только князья — сыновья Всеволода. Однако это впечатление довольно обманчиво. Еще А.Е. Пресняков считал необходимым предупредить, что «рассказы современников-летописцев» об этой борьбе «проникнуты определенными книжническими тенденциями». [221] Пресняков А.Е. Образование Великорусского государства. С. 41. А в современной литературе на основе анализа событий, аналогичных рассматриваемым, отмечалась опасность «некритического» отношения к летописным записям, «содержащим сведения о князьях, выступающих в качестве вершителей политических судеб древнерусских земель XII в. Нельзя забывать, — отмечают И.Я. Фроянов и А.Ю. Дворниченко, — что здесь мы имеем явные издержки прокняжеского настроя летописцев, порождавшего соответствующие искажения при передаче исторических событий». [222] Фроянов И.Я., Дворниченко А.Ю . Города-государства… С. 201. Действительно, далее мы попытаемся показать, что княжеская семейная междоусобица (безусловно, имевшая место) является лишь частью более общей борьбы — той же борьбы городов Северо-Востока. За спинами северо-восточного княжья явно стояли ростовцы, суздальцы, владимирцы, переяславцы, москвичи. Иной раз об этом свидетельствуют и сами летописцы, будучи не в силах выдержать «прокняжеский» строй своих записей. И тогда мы видим, что взаимоотношения князей с горожанами в это время строятся на основе первенства горожан в политическом смысле.

Так, после владимирского веча, где Ярославу был «дан» Переяславль, он спешит заручиться поддержкой переяславцев на месте. «Ярослав же, приехавъ в Переяславль, месяца априля в 18 день, и съзвавъ вси Переяславци къ святомоу Спасу, и рече им: "братия Переяславци, се отець мои иде къ Богови, а васъ оудал мне, а мене вдалъ вамъ на руце, да рците ми братия, аще хощете мя имети собе, яко же вместе отца моего, и головы своя за мя сложити". Они же вси тогда рекоша: "велми, Господине, тако боуди, ты нашь господинъ, ты Всеволодъ". И целоваша к нему вси крест. И тако седе Ярославъ в Переяславли на столе иде же родися». [223] Летописец Переяславля Суздальского. С. 110. Переяславцы, как увидим, преследуя и свои интересы, остались верными союзниками Ярослава и владимирцев с Юрием. [224] Как отметил М.Н. Тихомиров, «время Ярослава Всеволодовича было эпохой наибольшего, хотя и кратковременного процветания Переяславля, сделавшегося на этот раз стольным городом сильного князя» ( Тихомиров М.Н . Древнерусские города. С. 415). — Но, думается, главной причиной его «взлета» явилась организационная (и в политическом, и в военном смысле) зрелость городской общины.

Приготовления начались и в противоположном стане — ростовском. Константин вместе с прибежавшим к нему из Владимира братом Святославом [225] Участника владимирского веча, поведавшего «емоу вся бывшаа въ граде Володимири» (Летописец Переяславля Суздальского. С. 110). сразу же «начя събирати воя». [226] Там же. В ответ на это Ярослав «съвокупя Переяславци поиде къ Ростову, а Гюрги съ Володимирци и съ Соуждалци поиде». [227] Там же. С. 111. В данном случае не приходиться сомневаться в том, что в военных столкновениях на реке Ишне принимали участие городовые дружины — «вои», а не только князья со своими дружинами. [228] Полностью соглашаемся с И.Я. Фрояновым и А.Ю. Дворниченко, считающими, что «участие "воев" в княжеских "которах" нельзя расценивать только в качестве поддержки, оказываемой населением того или иного города своим князьям, ибо в нем находила отражение межобщинная борьба, получившая широкое распространение в древнерусской жизни. Поэтому изучение межкняжеских конфликтов невозможно вести, отвлекаясь от соперничества и противоборства древнерусских городских общин, городов-государств. Нарушая данный принцип, мы неизбежно придем к односторонним выводам, искажающим историческую реальность» ( Фроянов И.Я., Дворниченко А.Ю . Города-государства… С. 204).

В ближайшем будущем (1214 г.) в городские усобицы активно включаются москвичи. Факт этот для истории Северо-Восточной Руси примечательный. Он свидетельствует о становлении еще одного пригорода самостоятельным городом. Первый шаг к этому был предпринят москвичами годом ранее. «Летописец Переяславля Суздальского» очень кратко сообщает, что «на тоу же зимоу Володимирь Всеволодичь, не хотя княжити в Гюргеве [229] Юрьев-Польский в дальнейшем не участвовал самостоятельно в межгородской борьбе, видимо, находясь в полной зависимости от города Владимира. Эта же зависимость, усугубляющаяся географической близостью Юрьева от Владимира, возможно, и послужила одной из причин бегства князя Владимира в Москву. и бежа в Волок, а с Волока на Москву и седе тоу въ брата своего городе въ Гюргеве». [230] Летописец Переяславля Суздальского. С. 111. Московский свод 1479 г. добавляет, что за действиями Владимира стояли Константин и ростовцы, потому что вначале он «беже в Ростовъ», потом — на Волок, и только «оттоле посла и Костянтинъ на Москву». [231] ПСРЛ. Т. XXV. С. 109. В любом случае мы видим, что появление князя Владимира в Москве прошло безболезненно для обеих сторон. Почему? Москва, как следует из вышеприведенного текста, являлась пригородом, зависимым от владимирцев и владимирского князя. Естественно, что, стремясь к самостоятельности, она нуждалась в своем князе. Москвичи в лице Владимира и приобрели его. Однако этому предшествовали, судя по его остановке в Волоке, какие-то переговоры, только после которых он садится в Москве. Похожей представлялась картина и М.Н. Тихомирову: Владимир «бежал на Волок, а оттуда на Москву, где сел князем, конечно, не без согласия москвичей». [232] И в более ранней своей работе он писал, что «действия Владимира отнюдь не были его внезапной авантюрой. Он опирался на самих москвичей и хотел прочно утвердиться в Москве» ( Тихомиров М.Н. Древняя Москва. М., 1947. С. 18). — К этому следует лишь добавить, что «сам факт появления "удельных" князей — знак не столько роста княжеской семьи, сколько возросшей самостоятельности пригородов. "Удельные князья" выступают, несомненно, как выразители интересов местных городских общин. Внешне это выливалось в военные столкновения» ( Фроянов И.Я., Дворниченко А.Ю . Города-государства… С. 199).