Саймон Рейнольдс - Ретромания. Поп-культура в плену собственного прошлого

ROCK ON (AND ON) (AND ON)

Выступление Леннона в беседе с журналистом Rolling Stone Яном Веннером стало отправной точкой для развития идеи, которую поддержали Лестер Бэнгс, Грег Шоу и другие. Его предостережение, что «рок-н-ролл идёт тропой джаза» (одержимость совершенством и техническими тонкостями), и описание собственной техники игры на гитаре («я не очень хорош по части техники, но я могу сделать это охеренно громко и энергично») были своего рода основой для концепции панк-рока. Но чем больше Леннон стремился перезагрузить дух времени, тем

сильнее сам он подвергался внутреннему эмоциональному давлению. По его мнению, была прочная эмоциональная связь между рок-н-роллом и его матерью, которая погибла под колёсами автомобиля в 1958 году, всего за несколько месяцев до авиакатастрофы, унесшей жизнь Бадди Холли. Ее звали Джулия Леннон, и она была фанаткой Элвиса, которая обратила подростка Джона в религию рок-н-ролла и купила ему первую гитару. Он вспоминал, как она учила его играть «That’ll Be the Day» Бадди Холли — Джулия замедляла пластинку настолько, чтобы сын мог разобрать слова, и проявляла недюжинное терпение, пока он разучивал аккорды.

Ностальгия по пятидесятым набрала обороты, когда ощущение опустошённости и пугающей неопределённости бесконечно усилилось в первые годы семидесятых. «Как же давно я слушал рок-н-ролл... Ох, детка, позволь мне вернуться... туда, откуда я родом», — пел Роберт Плант в «Rock and Roll», второй по счёту песне с безымянного альбома Led Zeppelin, вышедшего в 1971 году. Осознанно или нет, но эти строки вторят словам Элвиса, которые он произнёс в начале концерта Comeback Special в 1968: «Так много времени прошло, детка». Плант, фанат ду-во-па, часто вплетал в тексты ссылки на классику этого направления, например на «The Book of Love» — хит группы The Monotones 1958 года. The Monotones снова всплыли на поверхность памяти в рок-элегии Дона Маклина «American Pie». Начиная с «дня, когда музыка умерла» (имеется ввиду авиакатастрофа, убившая Бадди Холли, Ричи Валенса и Биг Боппера), символизм проводит слушателя сквозь шестидесятые с помощью аллюзий на Дилана, Леннона, The Byrds, Дженис Джоплин и Чарли Мэнсона. Продержавшись четыре недели на вершине хит-парада в Соединённых Штатах и отгремев в Великобритании, эта песня задела за живое поколение, у которого уже не было точного ответа на вопрос Маклина: «Веришь ли ты в рок-н-ролл?»

Верующие, те, кто до сих пор верил хотя бы в прошлое рок-н-ролла, если не в настоящее или будущее, собрались на стади-

one Уэмбли 5 августа 1972 года — именно тогда Великобритания наконец разжилась своим собственным ретрофестивалем.

ROCK ON (AND ON) (AND ON)

11лакировавшийся несколько лет, The London Rock’n’roll Show стал площадкой для обычного, по сегодняшним меркам, списка представителей золотого века: Хейли, Диддли, Берри, Ричард, Льюис. Среди исполнителей числились также и их британские собратья по пятидесятым (Билли Фьюри и Скриминг Лорд ('атч, который выехал на сцену в гробу) и представители подрастающего поколения, призванного возродить традиции. Например, The Houseshakers, которые проводили турне в честь недавно погибшего Джина Винсента и выступали на разогре-не у Диддли и Берри. Было тут и несколько групп, которые не относились к когорте идолопоклонников, но чтили дух настоящего рок-н-ролла, например МС5 (их альбом «Back in the USA» заканчивался кавер-версиями Чака Берри и Литл Ричарда)

11 Dr Feelgood (анонимно выступали на разогреве у весьма второстепенной группы Heinz). Более значимым маркером рефлексии британской поп-музыки по пятидесятым в то время можно | швать восходящих звёзд глэма — Wizzard и Гарри Глиттера.

Джон Леннон однажды сказал, что «глэм-рок — это рок-н-ролл в губной помаде». Все, кто писал о глэме, концентрировались исключительно на помаде, и едва ли кто-то обращал пристальное внимание на ту часть, что относится к рок-н-роллу. На тот своеобразный путь, которым музыканты вернулись к пятидесятым без слепого копирования и подражательства. Звучание и философия глэм-рока — нечто среднее между Ленноном и Sha Na Na. 15 «Instant Karma» и прочих своих поздних сольных работах Лсн-I юн установил изысканную связь между примитивизмом и студийным искусством. Гипертрофированные воспоминания о пятидесятых, воплотившиеся в хореографических зарисовках Sha Na Na, послужили базисом для сценических образов Wizzard. Slade, Гарри Глиттера, Элвина Стардаста, Mud и прочих.

Рой Вуд, бывший участник группы The Move, был главным героем и основным идейным вдохновителем Wizzard. Резкий рёв клаксона, раскаты литавров, виолончели и бытовая пошлость в творчестве группы явно были заимствованы у Фила ('лектора, а если точнее, то из его работы с коллективом The

Ronettes, в то время как эстетическая часть отсылала к ещё более давним временам тедди-боев. Во время своего выступления на Top of the Pops с такими хитами, как «See Му Baby Jive» и «Angel Fingers», участники группы были одеты в куртки с золотыми и сияюще-синими вставками. А кричащий макияж и волосы, торчащие в разные стороны, словно артист только что вытащил пальцы из розетки, создавали эффект пятидесятых, замешанных на лошадиной дозе ЛСД. Концепция самого успешного альбома Wizzard «Introducing Eddy & The Falcons» была позаимствована из «Sgt Pepper’s» и «Cruising with Ruben» — «выдуманная группа» использовалась как обрамление для целой серии попурри на тему конца пятидесятых — начала шестидесятых, в которых однозначно угадывались ссылки на Дуэйна Эдди, Дэла Шеннона и многих других.

РАНЬШЕ

Звучание T-Rex — это смесь рок-н-ролла и двенадцатитактового электро-фанка, профильтрованная через розовые очки людей-цветов: Джон Ли Хуккер встречает Gandalf’s Garden, а между ними втискивается зрелый и смачный Чак Берри. Самый радикальный хит Марка Волана «Solid Gold Easy Action» звучал так, словно Captain Beefheart переписал «Not Fade Away» Бадди Холли. Но самые значимые преобразования эстетики рок-н-ролла в эпоху глэма были связаны с деятельностью Гарри Глиттера и его продюсера Майка Линдера. «Rock and Roll (Parts One and Two)» — абсолютный прорыв Глиттера, но если вслушаться в слова, то на поверку он оказывается довольно низменным приступом ностальгии (отсылки к «залам с музыкальными автоматами», «голубым замшевым ботинкам» и «Little Queenie», танцующая на «школьной вечеринке»). Но сама музыка при этом крайне минималистична и больше близка к афро-фанку Джеймса Брауна — словно белый английский ультрас взялся переигрывать «Sex Machine». И этот подход достигает своего апофеоза в «Rock and Roll (Part Two)» — задвинутой на задворки пластинки полуинструментальной версии заглавной песни, которая покорила танцполы и летом 1972 года помогла пластинке медленно, но верно доползти до второго места в британском чарте.

Когда Майк Линдер шёл в студию записывать «Rock and Roll», он не слушал Элвиса или Эдди Кокрана, его ум был занят эт-