Саймон Рейнольдс - Ретромания. Поп-культура в плену собственного прошлого

И интервью журналу Чайлдиш рассказывал, как записал альбом Milkshakes всего за шестнадцать часов и намеренно стремился к абсолютной простоте музыки: «The Kinks держались на трёх аккордах, мы стараемся обойтись двумя. Думаю, наши аккорды ля и ре. Я прав, нет? Я просто не знаю, как аккорды называются». Он также признал, что «наша музыка — это всего лишь адаптация песен, которые уже существуют», и добавил, что Thee Milkshakes — исследователи «устаревших техник записи музыки». Запись музыки с использованием антикварных приборов, которые придавали звуку особую аналоговую «теплоту», и отказ от цифровой «стерильности», отказ от стереозвучания в пользу монофонии, запись «с колёс» в студии с минимумом обработки звука и без всякой последующей доводки — все эти методы впоследствии стали каноническими и получили почти повсеместное распространение. Как насмешливо отмечал сам Чайлдиш: «Огромные суммы денег были потрачены на создание современных аналогов старой музыкальной аппаратуры, будь то ламповый микшерный пульт, ламповые микрофоны или ламповые ограничители, которые студии уже списали в утиль. Люди платили огромные деньги за те немногие оригинальные модели, которые ещё были в рабочем состоянии, или покупали современные реплики старых моделей, которые были продуктом теперь уже настоящей самостоятельной индустрии».

БУДУЩЕГО НЕТ

Когда я предположил, что тогда имел место фетиш самого процесса создания музыки, Чайлдиш возразил мне. Новое нс обязательно значит лучшее, настаивал он. «Мне нравятся трамваи, потому что они работают на электричестве и потому что они часть системы общественного транспорта. Это символ того, что наши предки были куда более развиты, чем мы. Это не „ретро“. Было крайне легко добиться превосходного звучания в пятидесятые и шестидесятые, потому что этот процесс не требовал дисциплины: дисциплина — это издержки ограничений, которые накладывают на вашу работу материал или технологии. Но потом люди осознали, что все эти ограничения в большей степени проблемы, а не часть жизни. Сегодня, чтобы жить полноценной жизнью, вам приходится искусственно создавать для себя определённые ограничения. В противном

случае ты безграничен в своих возможностях, а безграничность прямо противоположна свободе. Так что наилучший путь — это создать для себя свою собственную форму абсолютной дисциплины». Чайлдиш применяет этот дзен-режим ко всему, что делает в жизни, от приготовления яиц на сковородке до выбора материалов, которые он использует при написании картин.

РАНЬШЕ

«Они называют то, что мы делаем, лоу-фаем (низкопробным). Я по всей видимости должен от этого сквозь землю провалиться, ведь я свои альбомы на кассеты записывал. Но это просто невежество, всё равно, что назвать меня пещерным человеком потому что я пишу картины древесным углём. Я всего лишь люблю ограничивать себя, ведь мои ограничения — это моя свобода, и я твёрдо знаю, что древесный уголь — лучший инструмент для рисования, просто потому что уголь любит рисовать». Чайлдиш убеждён, что «крайне важно держаться корней, быть „ближе к земле 41. Я с уверенностью могу сказать, что я начальная точка всего нового, потому что предмет моего исследования — само начало».

The New York Times окрестила Чайлдиша «бесспорным королём гаражного рока», что позабавило Билли, потому что ему на самом деле никогда не нравился американский панк-рок шестидесятых, не говоря уже о новоявленных мессиях гаражного рока. Как бы то ни было, но он бесспорный герой бесчисленных рок-н-ролль-щиков, которые олицетворяли авангардную рок-сцену восьмидесятых и девяностых. Всех тех, кто выпускал свои пластинки под марками Estrus и Sympathy for the Record Industry, но неожиданно для самих себя оказался на гребне народного признания на пороге нового тысячелетия. Все они присваивали себе короткие и звонкие имена, начинавшиеся с «The» и как правило ассоциировавшиеся с болью, раздражением и грубостью: The Strokes, The Hives, The Hotwires, The White Stripes, The Vines, The Beatings. «Мы назвали их одним общим названием The Strives, — смеётся Чайлдиш. — Отчасти потому, что это слово звучит как комбинация всех этих названий. Ну и по той причине, что все они подражатели, которые стремятся быть подлинными».

Главным среди последователей идей Чайлдиша был Джек Уайт из The White Stripes. Он просил Билли позировать вместе с грул-

ной для обложки «Тор of the hops» и даже нарисовать для оформления картину, а после того, как Чайлдиш вежливо отказал ему, Уайт появился на телевидении с выбитой огромными буквами па руке надписью «Billy Childish». Уайт был настолько упёртым «фанатом Чайлдиша, что записал несколько песен группы в студии Toerag, где записывался Билли и которая, по мнению многих, принадлежала именно ему. «The White Stripes хотели записываться там, где когда-то записывались мы, только они хотели гратить на это по нескольку месяцев, а нам хватало и дня, — яз-Iаггелыю повествует Чайлдиш. — Я всегда говорил, что разница между нами и The White Stripes в том, что мы всегда пытались | феодолеть дистанцию в пятнадцать ярдов между нами и аудиторией, а они стремились эту дистанцию создать. Они видели себя I ia стадионах. Я думаю, Джек прекрасно понимает, что их лучшие I i/тастинкй они сделали в самом начале своего творческого пути».

БУДУЩЕГО НЕТ

В 2009 году ему было пятьдесят, но он всё ещё наяривал со своим новым ансамблем под названием Wild Billy Childish tV the Musicians of the British Empire, участники которого носили пышные усы в стиле Лорда Китченера и одежду времён Пергой мировой войны. Но удивительно то, что, когда Чайлдиш

Сцена, созданная не без помощи Билли Чайлдиша и Thee Milkshakes, была не единственным шести-десятническим культурным движением, которое развивалось в Великобритании в то время. Восьмидесятые начались с шумихи вокруг ливерпульских групп, играющих неопсиходелику,—The Teardrop Explodes и Echo & the Bunnymen. К1982 году возник ещё один культ вокруг другой сцены, которая развивалась в Лондоне и проповедовала новую психоделию. И! если ливерпульцы преклонялись в основном перед американскими группами (The Doors, The Seeds, Love и прочие), то в Лондоне процветал культ «разноцветного» оптимизма Карнаби-стрит образца 1967 года. Щегольски одетые коллективы вроде Mood Six, Sheile Dolance & the Amazing Sherbert Exposure и Marble Staircase собирались в Сохо в клубе The Clinic. Здесь диджей, который сам себя называл The Doctor, основал группу Doctor and the Medics и позже записал большой британский хит - кавер-версию песни «Spirit in the Sky» Нормана Гринбаума.

Не относясь к какой-то конкретной сцене, The Television Personalities были так же увлечены шестидесятыми и выпускали пластинки вроде «Smashing Time» (названа в честь классического кинофильма «Swinging Sixties») и «I Know Where Syd Barrett Lives», а на обложку своего дебютного альбома «And Don’t the Kids Just Love It» поместили изображение Мстителей. Их второстепенная группа