Александр Мещеряков - История древней Японии

Серьезное археологическое изучение культуры рисосеяния началось в 1947–1950 гг., когда были осуществлены раскопки древних заливных рисовых полей в Торо (префектура Сидзуока). Было обнаружено более 50 полей общей площадью в 75 тысяч кв. м. (размер полей варьировался от 2396 кв. м. до 375 кв. м.). После этого рисовые заливные поля были открыты в самых разных частях страны (в настоящее время обнаружено более 230 мест возделывания риса, относящихся к периодам яёй и кофун).

Может быть, самой впечатляющей находкой стало обнаружение заливных полей в местечке Тарэянаги (префектура Аомори) в начале 1980-х гг., что резко изменило наше представление о северной границе ареала распространения древнего рисоводства. Участки расположены у подножия горы и обнаруживают чрезвычайно высокую степень привязанности к рельефу, с чем, вероятно, и связаны их миниатюрные размеры (700 участков занимают площадь всего около 4000 кв. м.). Внедрение заливного рисосеяния вообще начиналось с освоения склонов с пологих холмов, что, по сравнению с освоением равнинных участков, уменьшает необходимый объем земляных работ, связанных со строительством оросительных и дренажных систем. Земля с высокими подпочвенными водами, требующая высоких трудозатрат на ирригацию, начинает разрабатываться только в период кофун.

Заливное рисоводство имеет ряд принципиальных отличий от богарного земледелия. Технология рисоводства достаточно сложна и трудозатратна: она требует создания ирригационных (оросительных и дренажных) систем; семена зачастую высаживаются не непосредственно в грунт — требуется предварительное выращивание рассады. Однако эти «недостатки» при правильном соблюдении технологического цикла оборачиваются значительными достоинствами. Участок, предназначенный для выращивания рассады, может быть лучше защищен от холодов, сорняков, насекомых и птиц, перекопка его не требует особых усилий, для удобрения не нужно большого количества органических веществ. Поскольку прорастание семян происходит на заранее подготовленной почве (на участке с ярко выраженным микроклиматом, где они защищены от холодных потоков воздуха и хорошо прогреваются солнцем), в перспективе создается возможность сбора двух полноценных урожаев в год (впоследствии в Японии для выращивания второго урожая то же самое поле использовалось, как правило, в качестве суходольного под богарные культуры), уменьшается риск гибели посевов. Несмотря на очевидную трудоемкость высадки рассады ( тауэ), этот процесс может быть растянут во времени и производиться при благоприятных погодных условиях. Если добавить к этому отсутствие необходимости глубокого ежегодного перепахивания поля (большую часть времени находящегося под водой) и меньшую потребность почвы в органических удобрениях (при затоплении поля вместе с водой приносится мелкозем), то станут понятны причины, по которым дальневосточный (японский) земледелец (в отличие от европейского) был лишен многих стимулов к разведению крупного рогатого скота (как источника органического удобрения). Поэтому скотоводство не получило сколько-нибудь широкого распространения ни в Китае, ни в Японии. Кроме того, для почв, используемых под рисоводство, гораздо меньшую угрозу представляет ветряная и водная эрозия. В японском влажном климате снижается и опасность засоления почв, вызываемой сильными испарениями. Еще одним преимуществом заливного рисосеяния является то, что поле, покрытое слоем воды, не требует прополки.

Таким образом, оказывается, что заливное рисоводство, в отличие от выращивания других зерновых, в большей степени снижает степень зависимости от погодных условий (во всех регионах, где господствующей сельскохозяйственной культурой является рис, плотность населения чрезвычайно высока). Тем не менее, в благоприятных климатических и микроклиматических зонах Японии «неклассическое» рисоводство без выращивания рассады продолжало играть определенную роль достаточно долго даже в условиях господства «полного цикла» заливного рисосеяния. Урожай при этом может быть даже выше, чем при технологии с выращиванием рассады (при этом, однако, зависимость от погодных условий оказывается большей). Это показывает, что выращивание рассады не может считаться принадлежностью принципиально более высокой стадии развития земледелия — дело в конкретных климатических условиях и характере приспособления к ним.

Согласно современным оценкам, урожайность риса в период яёй составляла около 6 центнеров с гектара. Если учесть, что в теплом и влажном климате потребность в калориях существенно ниже, чем в холодном, то можно считать такой уровень вполне удовлетворительным для производства достаточного количества прибавочного продукта для жизнеобеспечения увеличивающегося населения (считается, что в период яёй оно возросло в 7–8 раз).

Как уже было сказано, культура яёй распространяется уже по всей территории архипелага, — Хоккайдо и Окинава, север Хонсю, часть Сикоку и юг Кюсю не входят в ее ареал. Объяснение относительно Хоккайдо и севера Хонсю сводится к следующим соображениям: тамошний климат неблагоприятен для рисоводства, а рыбные ресурсы (в особенности лососевые) настолько богаты, что не стимулируют поиска более интенсивных и производительных способов хозяйствования. Напомним также, что заселенность этой части архипелага в дзё:мон была выше — поэтому весь культурный комплекс яёй неизбежно должен был столкнуться там с большим сопротивлением и с более мощной культурной инерцией, чем в районах, расположенных южнее.

Что касается тех причин, по которым рисосеяние не получило распространения на Окинаве и южном Кюсю, то этот вопрос остается в исторической науке открытым. Рискнем предположить, что быстрый переход к производящему типу хозяйствования, наблюдавшийся на основной территории Японии, был возможен только в условиях значительного притока переселенцев. Обретя землю на севере Кюсю, Хонсю и Сикоку, они лишились стимула к дальнейшему продвижению (юг Кюсю в силу горного рельефа неудобен для рисосеяния). Без иноэтнического и инокультурного вливания Япония, по всей вероятности, еще в течение длительного времени была бы землей рыболовов, охотников и собирателей — пример населения севера и юга архипелага свидетельствует в пользу этого заключения.

Распространение культуры яёй на Хонсю также не было равномерным. И если на юго-западе (за исключением юга Кюсю) и в Центральной Японии рисосеяние укореняется очень быстро, то на северо-востоке этот процесс протекает намного медленнее, хотя, как уже указывалось, рисосеяние в начальный период своего распространения проникло далеко на север. Но это проникновение носило «точечный» характер и не привело к далеко идущим хозяйственным и социальным последствиям ввиду отступления к югу северной границы рисосеяния.