Николь Лоро - Разделенный город. Забвение в памяти Афин

Но есть еще Плутарх и его рассказ, где вместо того, чтобы комментировать слово, Гераклит молча совершает жесты: знаки. Приглашенный согражданами из Эфеса высказать свое мнение по поводу гражданского согласия ( homonoía – именно то, что греческая политическая традиция противопоставляет stásis ), Гераклит не произносит ни слова, хотя эпизод происходит во время собрания. Вместо этого, взяв кубок, он смешивает воду и ячменную муку с добавлением мяты, чтобы сделать из эмульсии смесь – это и есть рецепт kykeōn – и, встряхнув все вместе, выпивает и уходит, все так же молча [339] Плутарх. О болтливости (=Moralia, 511b – c) с комментариями: Battegazzore A. M. Eraclito e il ciceone eleusino // Maia. 1977. № 29–30. P. 3–12. . Плутарх видит в скромности напитка урок политической мудрости: выпивая смесь, Гераклит учит своих сограждан искусству довольствоваться тем, что имеешь. Мы же, скорее, обратим внимание на изготовление kykeōn и на момент, когда, не говоря ни слова, Гераклит встряхивает его перед оцепеневшими эфесянами, переводя для своих сограждан в жесты то, что в своем письме он вложил в слова.

Даже kykeōn , если его не сотрясают, разлагается: ячменная мука и вода отделяются друг от друга, и это diástasis . Следовательно, необходимо взболтать напиток, чтобы превратить его в смесь. Прежде чем поспешно заключить, что в этом и состоит homonoía , отметим, что для Гераклита спасение города подразумевает движение [340] Battegazzore A. M. La funzione del gesto e la concordia civica. Una nuova interpretazione del fr. 1 di Eraclito alla luce di un passo plutarcheo // Sandalion. Quaderni di cultura classica, cristiana e medievale. 1978. № 1. P. 29. . Отсюда следует множество линий чтения, которые следовало бы уметь вести одновременно, но явно недостаточно гераклитовский ум ограничится тем, что перечислит их в одном дискурсивном ряду.

1. Существительное kykeōn говорит о встряхивании, и действительно, смесь необходимо взболтать, чтобы смешать ее составляющие, ведь в противном случае они бы непоправимо разделились, например, как масло и уксус, просто вылитые в одну вазу, чей разлад служит для Клитемнестры метафорой непреодолимого разделения между победителями и побежденными [341] Эсхил. Агамемнон, 323–324, где мы фиксируем термины dikhostatoūnt’ и díkha . Возможно, прав Жан Дюмортье, полагая, что это эсхиловское заимствование из «Илиады», IV, 450, но оригинальность трагического текста как раз и заключается в этом образе невозможной смеси. См.: Dumortier J. Les Images dans la poésie d’ Eschyle. Paris: Les Belles Lettres, 1935. P. 188. . Город, как и напиток, представляет собой смесь, при условии, что между собой смешивают граждан всех видов. Но только приведение в движение гарантирует успех операции: в согласии нет ничего статичного.

2. На гераклитовском идиоме подлинное имя для этого движения – это éris и, возможно, pólemos , но движению, мыслимому как конфликт, можно точно так же придать его общегреческое имя stásis : для этого достаточно обратить внимание на употребление глагола kinéō – разумеется, это синоним kykáō , но мы знаем, что в расхожем употреблении kínēsis ассоциируется с гражданской войной. И даже kykáō не избегает политического прочтения. Чтобы в этом убедиться, следовало бы проследить судьбу этого глагола в афинской комедии: тогда бы мы констатировали, что у Аристофана kykáō регулярно обозначает агитацию демагогов, сеющую разделение в городе, и, по меньшей мере один раз, происки Полемоса [342] Ср.: Taillardat J. Les Images d’ Aristophane: etudes de langue et de style. 2 éd. Paris: Les Belles Lettres, 1965. § 597, 637, 698, 705, 707, 898 и особенно 701. У Гомера («Илиада», XXI, 240; ср.: гомеровский гимн «К Афине», 12) kykáō характеризует действие моря. . Затем, чтобы вернуться к Гераклиту, мы бы задержались на платоновских употреблениях глагола, применяющегося, чтобы изобличить у мыслителей природы ( physikoí ) мудрость, «которая смешивает все» или, как в «Кратиле», чтобы охарактеризовать замешательство гераклитовцев, которых затягивает в их собственный водоворот [343] Платон. Федон, 101e9; Кратил, 439c5. . Так вырисовывается удивительная фигура Гераклита-возмутителя. Закроем скобки: теперь мы должны вернуться к словам и жестам Гераклита.

3. Гераклит является не возмутителем, но мыслителем движения. Стоит присмотреться внимательнее: что говорит фрагмент 125, если мы решимся перевести на политический язык словоформы diístatai и kinoúmenos ? «Даже kykeōn разлагается, если его не сотрясают»; перевод: «есть diástasis , если нет kínēsis » (и мы добавим: а значит, если нет и stásis ). Другими словами: если нет возмущения, есть разделение. И вот мы пришли к восхитительному самопротиворечивому утверждению, что в гераклитизме не обязательно является плохим знаком.

4. Придадим dia- всю его значимость. В таком случае, вполне возможно, что diístatai выражает неподвижное соразделение [partage] плохого разделения [division], которое отделяет вместо того, чтобы сталкивать в éris – безысходное равновесие двух составных частей города, подобных воде и муке, если их не смешивать. Из чего вытекает необходимость движения, которое кто-то чисто политически назовет stásis – но Гераклит предпочитает сохранить за ним его собственное имя. То, что парадоксальным образом объединяет (или, точнее говоря, смешивает), вполне могло бы оказаться некой конфликтностью.

Никто лучше Гомера не выразил конфликт, который, слаживая, соединяет. Мы еще раз обратимся к «Илиаде», пускай и лишь для того, чтобы в конце концов вернуться к Гераклиту.

Вот описание одного сражения на равнине Трои:

[Из двух армий] одних возбуждал Арес, других – оливоокая Афина, Ужас и Страх, Распря [ Éris ] яростно ненасытная, сестра Ареса-человекоубийцы, которая вздымается, сначала маленькая, потом челом она упирается в небо, тогда как ноги ее по-прежнему топчут землю. Еще раз она приходит бросить в середину меж всех ссору [ neīkos homoíion émbale méssoi ], которая не пощадит никого, перемещаясь среди толпы, везде преумножая стенания людей.

Вскоре они сходятся в одном месте и вот уже схватились, ударяясь щитами, копьями, неистовством воинов, закованных в бронзу. Выпуклые щиты сталкиваются: раздается страшный грохот. Стоны и победные крики раздаются одновременно: одни убивают, другие убиты. Потоки крови покрывают землю. Так две реки, что катятся с горных вершин к месту слияния двух долин, соединяют свои могучие воды [344] Гомер. Илиада, IV, 439–459; перевод Мазона изменен для Éris и neīkos . .

Парадигматическим сражением является это столкновение равных, которым в открытую заправляет Эрида: еще раз она приходит бросить в méson нечто, что, конечно, не является яблоком раздора, но даже будучи не слишком заметной, аллюзия к роковому золотому яблоку, вброшенному в середину брачного пира Фетиды и Пелея и спровоцировавшему Троянскую войну, здесь легко прочитывается. То, что Распря швыряет в méson между воинами, – это neīkos homoíion : равенство конфликта или «конфликт, не щадящий никого» – и действительно, тот, кто убил, будет убит [345] Об этой взаимообоюдности войны, связанной с Аресом, см.: Loraux N. Le corps vulnérable d’ Arès // Le temps de la reflexion. 1986. № 7. P. 335–354. – или же «конфликт с нерешенным исходом», который текст специально обездвиживает в момент равновесия, как будто для того, чтобы отсрочить момент, когда один фронт будет прорван другим [346] Первый перевод принадлежит Полю Мазону в «Илиаде», второй – Виктору Берару в «Одиссее». О homoíios (и его проблематичной связи с homoīos [подобный, схожий, равный. – Примеч. пер. ]) см.: DÉLG, s. v. («равный для всех, не щадящий никого»); «Greek-English Lexicon» Лидделла-Скотта-Джонса (LSJ) предлагает «приводящий в отчаяние», но также допускает «общий для всех, беспристрастный»; Бенвенист осторожно предлагает «жестокий», см.: Бенвенист Э. Словарь индоевропейских социальных терминов. С. 289. . Здесь столкновение выражается в модусе sýn . Они сходятся ( xynióntes ) и сшибаются друг с другом ( sýn… ébalon ) своими щитами, подобно тому как сливаются ( symbálleton ) две реки, чтобы смешаться в одну ( misgánkeian, misgoménōn ). Это значит, что они испытывают на себе то, о чем говорит Гектор и что также известно Ахиллесу: что Арес является xynós [347] Xynós так же является производным от xýn ( sýn ). – Примеч. пер. , общим для всех – сентенция, которую греческая поэзия от Архилоха и вплоть до Софокла будет повторять, а Гераклит подхватит, разве что ставя pólemos на место Ареса – войну на место бога, приводящего ее в движение [348] Гомер. Илиада, XVIII, 309 (Гектор), XIX, 275 (Ахиллес: xynágomen Área ); Гераклит. DK B80. Комментарий Кана чрезмерно углубляет расхождение между Гераклитом и Гомером: напротив, в «Илиаде» война объединяет. См.: Kahn C. H. The Art and Thought of Heraclitus. An Edition of the Fragments with Translation and Commentary. Cambridge: Cambridge University Press, 1979, P. 205. .