Салих Закиров - Дипломатические отношения Золотой Орды с Египтом (XIII–XIV вв.)

Ал-Макризи упоминает только о возвращении послов Менгу-Тимура в Золотую Орду [179] Там же, ал-Макризи, текст, стр. 422, перевод, стр. 434; Quatremere, Histoire des Sultans Mamlouks, vol. I, pt. 2, p. 111. .

Хотя в имеющихся и доступных нам источниках не упоминается о каком-либо посольстве Менгу-Тимура в ближайшие годы, однако под 674 г. х. (1275/76 г.) Ибн ал-Фурат сообщает, что «султан… отпустил послов Менгу-Тимура…». Вместе с послами Менгу-Тимура султан отправил в Золотую Орду своего посла эмира Изз-ад-Дина ал-Фахри и ал-Багдади и послал подарки как самому хану, так и членам ханского дома [180] Тизенгаузен, Сборник I, ибн ал-Фурат, текст, стр. 364, перевод, стр. 361; ал-Макризи, текст, стр. 422, перевод, стр. 434. .

В 1277 г. Байбарс умер и султаном Египта стал ас-Саид Насир-ад-Дин Барака-хан ибн Байбарс (1277–1279) [181] Рукопись биографии Байбарса I его секретаря ибн Абд аз-Захира в Британском музее, из которой приведены отрывки у Тизенгаузена (Сборник I, стр. 46–55, текст); в 1956 г. была издана и переведена на английский язык: Sadeque, Baybars I of Egypt. .

Дальнейшие сведения о посольствах имеются только за 679 г. х. (1280 г.). Султан отправил морем своих послов Шамc-ад-Дина Сонкора ал-Гутми и Сайф-ад-Дина Балабана, своего приближенного ( ал-хасс ) из тюрков [182] О термине «ал-хасс» («ал-хасс», мн. ч. «хавасс») см.: Петрушевский, Земледелие, стр. 240–241. , в месяце раби ал-аввал 679 г. х. (в июле 1280 г.) [183] Тизенгаузен, Сборник I, ибн ал-Фурат, текст, стр. 354, перевод, стр. 361; ал-Макризи, текст, стр. 422, перевод, стр. 434. .

В биографии Калауна подробно говорится о подарках, посланных ко двору Менгу-Тимура. Подарки были не только самому хану, но также полководцу его Ногаю для братьев Менгу-Тимура — царевичей Аукаджи, Тудаменги и Тулабуги, для ханских жен — Тутаюн-хатуни Султан-хатуни, Хутлу-хатуни, Джиджек-хатуни, Олджайт-хатуни, Тутлын-хатуни, для начальников правого и левого крыла и других военачальников и сановников. Всего отправлено 16 тюков, причем дары состояли из вещей, «какие дарятся в подобных случаях, т. е. из дорогих тканей, роскошных одежд, ценных редкостей, луков, лат, шлемов…» [184] Там же, Калаун, текст, стр. 66, перевод, стр. 67–68. . Прибыв в Золотую Орду в месяце джума-да ал-ахир 680 г. х. (17.IX–15.X. 1281), послы уже не застали Менгу-Тимура в живых и поднесли подарки вступившему на престол Туда-Менгу. «Получившие подарки, — пишет автор, — обрадовались им и оказали послам великие почести. Собирались они [послы] у Ногая и у всех, к которым их посылали, о успехом и удовольствием» [185] Там же, стр. 68; Менгу-Тимур умер в июле 1280 г. от нарыва в горле. . Таким образом, приезд послов по-прежнему обставлялся в Золотой Орде весьма торжественно. Послов принимал не только сам хан, но также и придворные эмиры и члены ханского дома.

Прежде чем перейти к дальнейшему изложению, следует остановиться на характеристике личности полководца Ногая, игравшего большую роль в годы правления нескольких золотоордынских ханов. По словам Рашид-ад-Дина, Ису-Ногай был внуком Бувала, седьмого побочного сына Джучи [186] Рашид-ад-Дин, т. 11, стр. 75. . Как отпрыск побочного сына Джучи Ногай не имел прав на престол, но влияние его было огромно. Прославленный полководец Берке, отличившийся во многих сражениях, в том числе и против Хулагу-хана, Ногай становится всесильным временщиком и вершителем государственных дел Золотой Орды на протяжении царствования Менгу-Тимура, Туда-Менги, Тулабуги и отчасти Токты. Русские летописи даже называли его царем. По своему усмотрению возводил он на престол ханов и смещал неугодных. Сфера его влияния простиралась от крайних восточных частей Золотой Орды вплоть до Балкан [187] О роли Ногая на Балканах см.: Cahen, Les Mongols dans les Balkans. .

Применительно к обстановке он вел интриги в Болгарии и Сербии и становился то союзником, то врагом болгарского короля; вмешивался в дела Византии на правах супруга побочной дочери византийского императора [188] Веселовский, Хан из темников Золотой Орды, стр. 40–41. . У Ф. Успенского мы, например, читаем, что византийский император «вследствие соглашения с владетелем их (т. е., монголов Золотой Орды. — С. 3 .) Ногаем выдал за него другую свою дочь незаконного происхождения, именем Евфросинию, отчего они дружбой достигли таких выгод, каких едва ли бы могли приобрести случайностями войны» [189] Успенский, Византийские историки, стр. 3. . Характеризует его значение в управлении государственными делами следующее обстоятельство: Ногай вел дипломатическую переписку непосредственно с султаном ал-Малик аз-Захиром Байбарсом через голову хана Менгу-Тимура. Из различных источников известно, что в 669 г. х. (1270/71 г.) султан ал-Малик аз-Захир Байбарс получил послание от Ису-Ногая — «родственника царя Берке и главного предводителя войск его» [190] Тизенгаузен, Сборник I, Руки-ад-Дин Байбарс, текст, стр. 79, перевод, стр. 101; ибн ал-Фурат, текст, стр. 354, перевод, стр. 350; ал-Макризи, текст, стр. 422, перевод, стр. 434, который добавляет: Ногай «извещал в нем, что вступил в религию мусульманскую»; Quatremere, Histoire des Sultans Mamlouks, vol. I, p. 2, p. 83. .

В летописи Байбарса приводится копия этого письма. Содержание его сводится к следующему: ссылаясь на полеченное от золотоордынского посла Арбуги сообщение о желании султана иметь у себя сведения относительно принявших ислам сыновей и родственников Берке-хана, Ногай благодарит султана за его внимание и сообщает ему, что и он принял ислам. «Мы идем по пути отца нашего Берке-хана, — подчеркивает Ногай, — следуем за истиной и уклоняемся от лжи» и предлагает султану продолжать переписку с ним: «Да не прекратится пересылка писем [между нами]. Мы с тобой, как кончики пальцев на руке: действуем заодно е тем, кто с тобой в согласии, и противимся тому, кто тебе противится». В той же летописи приводится и ответ султана, начинавшийся такими словами: «Послано это письмо к высокостепенному, достопочтенному, родовитому, воинствующему во славу господа своего, озаренному светом сердца своего, сокровищнице мусульман и помощи верующих, Ису-Ногаю…». Далее султан выражал свое удовлетворение тем, что Ногай следует «по стопам Берке-хана». Пересыпанное обычными цветистыми поздравлениями и пожеланиями, письмо это в традиционном духе не забывало и подстрекательства против Хулагуидов [191] Тизенгаузен, Сборник I, Рукн ад-Дин Байбарс, текст, стр. 70, перевод, стр. 101–102. .

Уже сам факт отправки Ису-Ногаем послания султану говорит сам за себя. Создается впечатление, что Ногай не признает над собой ханской власти, считая себя независимым и прямым продолжателем политики Берке. Следует особо отметить, что, узнав об интересе султана к принявшим ислам родственникам Берке, Ногай сам сообщает ему о своем переходе в ислам и ставит себя тем самым выше прочих членов дома Берке. Все это явно свидетельствует о том, что он не признавал хана Менгу-Тимура преемником Берке. Характерен также и ответ султана, исполненный глубокого уважения перед Ису-Ногаем. Султан явно считался с ним как с выдающимся полководцем своего-времени и крупным государственным деятелем. Посылая подарки ко двору Менгу-Тимура, султан не забывает послать подарок и лично Ногаю. Заслуживает внимания и включение этой переписки в арабскую хронику.