Салих Закиров - Дипломатические отношения Золотой Орды с Египтом (XIII–XIV вв.)

Токта умер в 713 г. х. (1312/13 г.) в Курне, своей летней резиденции, в десяти днях пути от Сарая. Как раз в это время в Золотую Орду прибыли послы султана, но хан был уже болен и поэтому они не были ік нему допущены. Послы явились к ханским женам, передали подарки и остались ждать его выздоровления. Однако он вскоре же скончался. Жены его снарядили послов в обратный путь, снабдив их деньгами [215] Там же, ибн Дукмак, текст, стр. 316, перевод, стр. 323. .

Хочется обратить внимание на одну любопытную сторону дипломатических сношений Золотой Орды с мамлюкским Египтом. Речь пойдет об идеологическом обосновании этого союза, равным образом выдвигавшемся с обеих сторон. Обе высокие договаривающиеся стороны неизменно подчеркивали в своих посланиях, как того требовал дух эпохи, свою приверженность идеям ислама, произносили возвышенные слова о «священной войне» против неверных, т. е. в данном случае против Хулагуидов, и т. п. Все это было понятно, пока обе союзные стороны действительно придерживались одной религии, а их хулагуидские враги — другой. Но в самом конце XIII — начале XIV в. положение уже изменилось, ибо восшедший в 1295 г. на хулагуидский престол седьмой ильхан Газан был мусульманином [216] Spuler, Die Mongolen in Iran, S. 219 sq. . Таким образом, мотив «священной войны» уже не мог играть прежней роли в лагере союзников — врагов Хулагуидов, тем паче что сам Токта «согласно большинству источников» [217] О причинах, побудивших Газан-хана не только самого принять ислам, но и сделать его снова государственной религией, см.: Петрушевский, Земледелие, стр. 55; Греков — Якубовский, Золотая Орда, стр. 89; Тизенгаузен, Сборник I, ал-Макризи, текст, стр. 424, перевод, стр. 437. , был не мусульманином, а откровенным язычником.

Выше неоднократно повторялось, что Берке в своей внешней политике (не меньше, чем султан Байбарс) умело пользовался религиозными убеждениями своих единоверцев-мамлюков. Может даже создаться впечатление, будто вся внешняя политика Берке определялась только религиозными соображениями. Однако весь последующий ход исторических событий, когда мусульманин Газан шел войной на мусульман Египта, а египетские мусульмане искали союзника против него в лице язычника золотоордынского хана Токты, воевавшего в свою очередь с Газаном, показывает, что одними религиозными соображениями весь этот сложный узел не объяснить. Все это вместе взятое позволяет сделать вывод, что и в данном случае, как это было испокон веков, религия лишь прикрывала истинные цели внешней политики, а союзы и войны диктовались мотивами, весьма далекими от религии.

В 1313/14 г. золотоордынский престол занял племянник Токты — хан Узбек. По словам Ибн Дукмака, Токта не оставил детей ни мужского, ни женского пола.

Один из самых влиятельных государственных деятелей Золотой Орды, Кутлуг-Тимур [218] О нем подробно см.: Spuler, Die Goldene Horde, S. 85 sq., а также Греков — Якубовский, Золотая Орда, стр. 90 и сл. и в других местах. , остановил свой выбор на кандидатуре Узбека. Для достижения этой цели он решил использовать придворные связи Байалун-хатун, одной из знатнейших женщин при дворе, бывшей жены Тогрулджи, брата Токты и отца Узбека, которая, обладая большими средствами, могла оказать в этом предприятии не только моральную, но и материальную поддержку. Байалун-хатун охотно откликнулась на предложение Кутлуг-Тимура и приняла самое активное участие в этом деле. Однако некоторые эмиры были против кандидатуры Узбека. Ал-Айни, разумеется, объясняет это тем, что по вступлении своем на престол Узбек принял ислам, как и было им обещано Кутлуг-Тимуру еще раньше. Узбек жестоко расправился со своими внутренними врагами. Он казнил всех восставших во главе с Тунгузом и Тазом, сыном Мунджука [219] Тизенгаузен, Сборник I, ибн Дукмак, текст, стр. 316, перевод, стр. 323; ибн Халдун, текст, стр. 371, перевод, стр. 384–385; ал-Айни, текст, стр. 486, перевод, стр. 515–516. .

В благодарность за поддержку Узбек женился на Байалун-хатун, т. е. на жене отца. Брак этот был ему разрешен, так как находившийся при нем «человек из людей науки», как пишет ал-Айни, «дал ему фетву в том смысле, что отец его [Узбека] был неверный и что поэтому брак его с этой женщиной был преступный» [220] Там же, ал-Айни, текст, стр. 486, перевод, стр. 516. . Однако, несмотря на этот брак по политике, Узбек отстранил брата Байалун-хатун Байдемира от управления городом Ургенчем и областью Хорезмскою, назначив на этот высокий пост Кутлуг-Тимура, — с одной стороны, в благодарность за его помощь, а с другой, — чтобы держать подальше от двора столь влиятельного и могущественного эмира. Байалун-хатун упрекала Узбека: «Я добыла тебе царство, да давала тебе деньги для того, кто требовал денег, коней для того, кто требовал коней, одежды для того, кто требовал одежд, улаживала этим дела того, кто требовал моих услуг, а ты отставил моего брата». Ал-Айни добавляет: «Тогда он [Узбек] извинился перед ней и оба примирились. Аллах [впрочем] лучше знает [все это]».

Летописцы и историки уделяют личности Узбека много внимания, на все лады восхваляя его как мусульманского правителя. Ал-Бирзали, например, пишет: «Когда этот царь (Токта. — С. 3 .) умер, то после него воцарился Узбек-хан, человек лет тридцати. Он исповедовал ислам [221] «Печать Соломонова, суннитский символ, изображавшийся на монетах Узбека, соединяются о его приверженностью к исламу и распространением оного во всех улусах его царства». Саблуков, Монеты Золотой Орды, стр. 601. , отличался умом, красивой внешностью и фигурой» [222] Тизенгаузен, Сборник I, ал-Бирзали, текст, стр. 174, перевод, стр. 175; аз-Захаби, текст, стр. 203, перевод, стр. 206. . И в другом месте: «юноша красивой наружности, прекрасного нрава, отличный мусульманин и храбрец». Аз-Захаби отзывается о нем в таком же духе: «…храбрый герой, красавец наружностью, мусульманин, уничтоживший множество эмиров и волшебников». Даже хулагуидский историк Вассаф, которого никак нельзя заподозрить в дружелюбии к Узбеку, отзывается о нем с большой похвалой: «Благочестивый царевич Узбек, — пишет он, — сын Тоглука, сына Токтая, сына Менгу-Тимура [223] Вассаф здесь неправ: Узбек был племянником Токтахана, а не внуком. , обладающий божественной верой и царским блеском» [224] Тизенгаузен, Сборник II, Вассаф, стр. 86. .

Расправившись с мятежными эмирами и установив порядок внутри государства, Узбек не замедлил возобновить оживленные дипломатические сношения с Египтом. Прибывшие в свое время к Токте послы султана ал-Малик ан-Насира задержались из-за болезни и смерти хана (см. выше). Вслед за ними султан отправил еще двух послов: Ала-ад-Дина Кайдогды ал-Баба-оглы и Ала-ад-Дина Тайбугу ал-Карамуни. В Крыму они встретились с возвращающимися от Токты послами. Первое посольство вернулось в Египет, а второе продолжало путь к месту назначения. Прибыв в Курну, где умер Токта, послы явились к Узбек-хану, уже вступившему на престол.