Иван Смирнов - Восстание Болотникова 1606–1607

См. прилож. III, стр. 540–543.

Ф. Аделунг , Критико-литературное обозрение путешественников по России до 1700 г. и их сочинений, ч. II, М. 1864, стр. 2.

Аделунг пользовался для своей работы списком с Дрезденской рукописи сочинения Буссова, сделанным для Аделунга ( Аделунг , цит. соч., ч. II, стр. 29). Но среди бумаг Ф. Аделунга, хранящихся в Архиве Академии наук СССР в Ленинграде, этого списка не имеется.

Э. Герман приводит в приложении к своему сочинению «Geschihte des Russischen Staates» ряд выдержек из Дрезденской рукописи сочинения Буссова, в частности то место, где Буссов говорит о том, что Фридрих Фидлер был захвачен Шуйским в плен при взятии Тулы вместе с другими 52 немцами. Указав затем, что все эти немцы были сосланы в Сибирь, Буссов добавляет: « darunter ich dann leider auch einen Sohn mit habe ». В другом месте, возвращаясь к судьбе сосланных в Сибирь немцев, Буссов вновь и еще более определенно говорит о своем сыне: « unter denen ich auch noch meinen ältesten Sohn Conrad Busso habe » ( E. Herrmann , Geschichte des Russischen Staates, Bd. III, Hamburg 1846, S. 781).

Bussow , стр. 76.

Bussow , стр. 80 и 76.

Там же, стр. 76.

Сочинение Элиаса Геркмана «Историческое повествование о важнейших смутах в государстве Русском» появилось в свет в Амстердаме в 1625 г. К сожалению, мне не удалось установить историю появления этого произведения Геркмана. Ни Ф. Аделунг, ни В. Кордт в своих обзорах сочинений иностранных путешественников по России вовсе не упоминают о Геркмане. Ничего не говорит о нем Кордт и в своем «Очерке сношений Московского государства с Республикою Соединенных Нидерландов по 1631 г.» (Сб. РИО, т. 116, 1902). Р. Минцлов в предисловии к изданию сочинения Э. Геркмана ограничивается указанием на то, что Геркман «был замечательным поэтом» (Rer. Ross. Script. Ext., т. II, 1868, стр. IX). Редактор русского перевода сочинения Геркмана Е. Е. Замысловский высказывает мысль, что рассказ Геркмана «составлен по сведениям, собранным автором, как. можно предполагать, во время его пребывания в Москве в царствование Михаила Федоровича» («Сказания Массы и Геркмана», стр. V). Из текста сочинения Геркмана, однако, нельзя установить, был ли сам Геркман в России вообще, тем более «в царствование Михаила Федоровича». Ибо ряд ссылок на очевидцев, с чьих слов Геркман описывает те или иные события (см. перечень этих мест у Е. Е. Замысловского, цит. место), не дает основания говорить, что рассказы этих очевидцев Геркман слышал именно в Москве: это могли быть рассказы вернувшихся из России голландцев.

Гораздо убедительнее в пользу пребывания Геркмана в России говорит знание им ряда фактов и деталей русской жизни того времени. Так, он, подобно Буссову, но независимо от него знает прозвище Василия Шуйского «Шубник» ( Sioebnik , «Сказания», стр. 292); упоминает, что у брата Василия Шуйского, Ивана Ивановича Шуйского, было прозвище «Пуговка» ( Pugofki ) (там же, стр. 278). В сочинении Геркмана можно найти целый набор русских слов и даже отдельных выражений: «московка» — монета ( een moscoffken ), «сын боярский» ( sin Boiarske ), «заутреня» ( sautre ), «кафтанишко» ( cafftaentgien ), «стрельцы» ( streben ), «холоп» ( cholop ), «царевич» ( tsareewyts ), «приставы» ( prustaven ), «дворня» ( dwoornynen ), «сотник» ( stotnick ), «вор и изменник» ( voor ende ismenick ), «колпак с сухарями» ( kolpack vol suchari ), «пан, дай денег» ( paini day dengil ), «москаль, дай денег» ( Mosckal day pinonge ) — польская фраза особенно любопытна! См. «Сказания Массы и Геркмана», стр. 289, 294, 295, 297, 298, 300, 304, 307, 287, 293, 307, 308.

Не считая возможным давать исчерпывающую оценку сочинения Геркмана как источника, я должен тем не менее признать, что нет оснований относиться к нему с особым скептицизмом лишь потому, что оно появилось десятью годами спустя после описываемых в нем событий.

«Сказания Массы и Геркмана», стр. 299, 300. Курсив мой. — И. С.

Bussow , стр. 76–78.

Трудно сказать, куда в действительности направлялись эти посланцы Болотникова. Источники не дают возможности ответить на этот вопрос.

ПСРЛ, т. XIV, стр. 76.

Bussow , стр. 78. Курсив мой. — И. С .

Вопрос о дате падения Тулы осложняется тем, что, помимо даты «10 октября», устанавливаемой на основании заявления в грамотах Шуйского, что «октября в 10 день… тульские сидельцы… нам великому государю добили челом и крест целовали» (СГГиД, т. II, № 154; ААЭ, т. II, № 81; Архив Строева, т. II, № 69), имеется другая версия, относящая падение Тулы к 18 октября 1607 г.

Так, Буссов указывает, что «Тула пала в день Симона-Иуды ( am Tage Simonis Judae ) 1607 г.» ( Bussow , стр. 79), т. е. 28 октября по н. ст. или 18 октября по московскому календарю ( Арцыбашев , т. III, стр. 106, примеч. 922). Само по себе это свидетельство Буссова не могло бы поколебать датировку падения Тулы днем 10 октября, ибо у Буссова наряду с верными датами встречаются и ошибочные. Но в данном случае датировка Буссова поддерживается таким источником, как «Рукопись Филарета», причем особенно интересно, что первоначально имевшаяся в тексте дата «10-е октября» была вычеркнута редактором и заменена датой «октября в 18 день» (Сборник Муханова, стр. 276). К 18 октября относит падение Тулы и «История царя Василия Ивановича Шуйского» Татищева. Из приведенного выше описания сооружения плотины на Упе следует, что Тула пала на другой день после того как «27 (октября. — И. С .) в ночь заперли ту плотину», т. е. 28 октября (очевидно, по новому стилю). Следует, наконец, отметить, что в «Подробной летописи от начала России до Полтавской баталии» также говорится, что «в Туле от гладу и от худой затхнувшейся воды принуждены сдаться октября 28 дня 1607 г.» («Подробная летопись», т. III, 1799, стр. 226).

Остается загадкой, что послужило поводом для возникновения версии о падении Тулы 18 (28) октября 1607 г., версии, столь устойчивой и отраженной в разнородных и независимых друг от друга источниках. Но принятой она быть тем не менее не может. Решающим доказательством в пользу достоверности даты «10 октября» является даже не то, что именно эту дату сообщают царские грамоты (если бы дело ограничивалось этим, то можно было бы заподозрить Василия Шуйского еще в одном случае политической лжи). Гораздо существеннее то, что к этой дате приводит изучение помет на грамотах, рассылавшихся Шуйским во время Тульского похода. Принадлежностью этих грамот, рассылавшихся Шуйским или боярам в Москву, или воеводам по разным, чисто деловым вопросам, является помета; «Писан[а] на нашем стану под Тулою». Помету эту содержат грамоты от 6 июля 1607 г. (Акты Юшкова, № 270), 27 июля (Сб. РИО, т. 137, стр. 393), 8 и 11 сентября (там же, стр. 404), 18 сентября (Акты Юшкова, № 271).