Артур Озолин - Из истории гуситского революционного движения

В то же время основная масса крестьянства, и прежде всего его зажиточна верхушка не могла согласиться с идеей ликвидации частной собственности вообще, что четко выражено в хилиастических гуситских источниках. Опыт всей истории феодальной, а затем и капиталистической Европы, практическое решение аграрного вопроса в новый исторический период, в наши дни, в странах народной демократии в Европе — все это говорит о том, что масса крестьянства, представляя собою мелких собственников, не может отречься сразу от идеи и принципа частной собственности. Об этом много раз писали классики марксизма-ленинизма. Еще Ф. Энгельс писал о том, что для мелкого крестьянства лучший выход из его тяжелого положения заключается в переходе к коллективному хозяйству. Однако он оговаривался, что вполне возможно, что крестьянство не сможет перейти на этот путь сразу. «Мы решительно стоим на стороне мелкого крестьянства; мы будем делать все возможное, чтобы ему было сноснее жить, чтобы облегчить ему переход к товариществу в случае, если он на это решится; в том случае, если он еще не будет в состоянии принять это решение, мы постараемся предоставить ему возможность больше времениподумать об этом на своем клочке» [617] Ф. Энгельс , Крестьянский вопрос во Франции и Германии, К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 16, ч. 2, стр., 456, изд. 1. .

В предисловии ко второму изданию своего труда «Развитие капитализма в России» В. И. Ленин подчеркивал двоякую роль крестьянства: «…революция обнаруживает теперь все более двойственную роль крестьянства. С одной стороны, громадные остатки барщинного хозяйства и всевозможные пережитки крепостного права при невиданном обнищании и разорении крестьянской бедноты вполне объясняют глубокие источники революционного крестьянского движения, глубокие корни революционности крестьянства как массы. С другой стороны, и в ходе революции, и в характере разных политических партий, и во многих идейно-политических течениях обнаруживается внутреннее противоречивое классовое строение этой массы, ее мелкобуржуазность, антагонизм хозяйских и пролетарских тенденций внутри нее» [618] В. И. Ленин , Соч., т. 3, стр. 9, изд. 4. . Конечно, в России нач. XX в., на иной исторической стадии развития было уже налицо классовое расслоение крестьянства и иным было соотношение различных слоев крестьянства, но имущественное расслоение мы видим и в Чехии начала XV в., что определяло различие позиций зажиточных и бедных крестьян.

Полемизируя с народниками по поводу позиции и положения русского крестьянства в период развития; буржуазных отношений в стране, В. И. Ленин писал о ее особой сложности. «Каким же образом наш трудовой крестьянин изменит это отношение, когда он сам одной ногой стоит на той именно почве, которую и нужно изменить как может он понять негодность обособленности и товарного хозяйства, когда он сам обособлен и хозяйничает на свой риск и страх, хозяйничает на рынок когда эти условия жизни порождают в нем «помыслы и чувства», свойственные тому, кто поодиночке работает на рынок?» [619] В. И. Ленин , Экономическое содержание народничества, Соч, т. 1, стр. 353, изд. 4. .

В тезисах для II конгресса Коминтерна по аграрному вопросу В. И. Ленин указывал [620] В. И. Ленин , Соч., т. 31, изд. 4. на необходимость учитывать собственнические настроения крестьянства при решении аграрного вопроса в условиях перехода от капитализма к социализму.

Мы полагаем, что в годы гуситских войн в Чехии хилиазм таборитов столкнулся именно с этими собственническими настроениями основной массы крестьянства и поэтому перестал удовлетворять их интересы.

Крестьянство в массе своей выступало против крупной феодальной собственности, как церковной, так и светской, но боролось за возможность гораздо более самостоятельного ведения хозяйства, чем это было для того времени в рамках феодального общества. Объективно это была борьба за буржуазную собственность, хотя реальных предпосылок для победы буржуазных отношений, да и самих этих отношений, еще не было в чешских землях того времени. Это вовсе не означает, что борьба за мелкую трудовую крестьянскую собственность была тогда ненужной, бессмысленной. Как показывает опыт других стран, да в известной мере и самого гуситского движения, реальным результатом народного антифеодального движения при его более или менее положительном исходе могло быть некоторое или значительное улучшение положения крестьянина как непосредственного производителя, отвоевание гораздо большей хозяйственной самостоятельности крестьянства, ограничение его феодальных повинностей, достижение лучших условий держания земли, отказ феодалов от чрезвычайных поборов, ослабление личной зависимости крепостных и прочее.

Антифеодальная борьба народа вовсе не всегда и не везде принимала форму хилиастического движения, примером чего служат испанские крестьянские движения XIV–XV вв., французская Жакерия. Однако никто не сомневается в их антифеодальном характере. Следовательно, в период классического феодализма возможны были и такие крупные антифеодальные движения, которые не выступали под знаменем идеологии хилиазма.

По вопросу о том, что же представляли собой крестьянские и плебейские нехилиастические требования, современные (исследователи не располагают такими, относительно полными, сведениями, как в отношении чешских хилиастов. Такие источники немногочисленны. Это трактаты, проповеди, отрывочные сведения хроник. Поэтому мы попытаемся, дать лишь самый общий ответ на поставленный нами вопрос. Может быть, в дальнейшем найдены будут какие-либо важные новые источники по гуситскому движению, которые дадут возможность более полно осветить эту проблему.

Следует указать, что еще в период, когда хилиазм был идеологией крестьянско-плебейского лагеря таборитов в целом, появились отдельные документы нехилиастической направленности, вышедшие из среды самих таборитов. Мы имеем в виду двенадцать таборитских статей. Они были вручены пражанам 5 августа 1420 г. от имени таборитских общин, находившихся в то время в Праге и ее окрестностях. Хронист сообщает об этом следующее: «Затем 5 августа таборитские священники с их гетманами вручили Пражской общине двенадцать нижеизложенных пунктов с просьбой, чтобы вышеназванная община дала на них согласие, держалась их и защищала, что иначе не хотят дольше оставаться в Праге [621] Vavrinec z Brezové , Указ. соч., стр. 84. . В том же источнике кратко сообщается об обстановке возникновения 12 статей. Это было вскоре после поражения крестоносцев под Прагой и после того, как пражские умеренные гуситы-магистры составили текст четырех пражских статей. Можно полагать, что 12 статей явились в какой-то мере ответом таборитских общин на четыре пражские статьи. В отличие от других источников того времени, сохранившихся от Табора, в этом документе хилиастические тезисы, например о последнем судном дне, о беспощадной расправе над всеми грешными, об уничтожении всех городов, сел и местечек, кроме пяти, по всей стране и ныне положения непосредственно, прямо и отчетливо не были включены (в 12 статей). И. Мацек считает [622] J. Macek , Tábor…, dil 2, с. 227. , что это объясняется, во-первых, тактическими соображениями таборитов, не желавших отпугнуть от себя умеренных гуситов радикальными требованиями, и, во-вторых, несколько иной позицией других таборитских общин — Градца, Кралова, Жатца, Лоуни, Слани, в отличие от Табора. Нам думается, что дело обстояло сложнее. 12 статей представляли в известной мере нехилиастические требования значительной части таборитов. Отсутствие в них четко и открыто поставленных хилиастических статей вызвано было не только тактическими соображениями, но и тем обстоятельством, что не все общины таборитской направленности выступали в защиту идей хилиазма в целом, хотя безусловно признавали главную направленность его учения.