Артур Озолин - Из истории гуситского революционного движения

Некоторые чешские буржуазные историки подробно рассмотрели вопрос о церковной собственности за 1413–1434 гг. и пришли к выводу, что третья пражская статья была выполнена и что у церкви отняли большую часть ее богатств [825] V. V. Tomеk , Указ. соч., dil 8. A. Frind , Die Kirchengeehichte Bóhmens im Algemeinen und in ihrer besonderen Beziehung auf die jetzige Leitmeritzer Diocese, bd. 3, Prag, 1872. A. Neumann , Cirkevni jmeni za doby husitské se zretelem k Morave, Olmouc, 1920. . Однако они не уделили должного внимания вопросу о том, изменился ли характер этой собственности в руках новых владельцев. В итоге гуситского движения действительно произошло в известной мере перераспределение земельной собственности и иных богатств. Частично этот процесс был осуществлен внутри самого господствующего класса путем передвижки собственности из рук церковных в руки светских феодалов. Многие паны, в том числе и принадлежавшие к католическому лагерю, воспользовавшись общей благоприятной обстановкой, захватили часть владений католической церкви и закрепили их за собой. Можно предполагать, что сам характер землевладения у этой категории феодального общества не претерпел тогда глубоких изменений. В своих новых владениях феодалы сохранили прежние отношения собственности, старые формы взаимоотношений с крестьянством и формы его эксплуатации… Такое предположение подтверждается состоянием чешского поместья второй половины XV в. Низшее чешское дворянство накануне гуситских войн оставалось в основной массе еще на почве феодальных отношений, и ярко выраженных тенденций перехода к новым формам ведения хозяйства мы для того времени у него не находим. Капиталистических элементов в сельском хозяйстве тогда еще не было, как и в экономике чешских земель в целом.

Наиболее подвижной в определенных исторических условиях могла являться собственность бюргерства и низшего дворянства, как это было, например, в Англии в XIV–XV вв. Для чешских земель источники не дают возможности определить точно, какова была доля бюргерства и гуситского дворянства в общей массе захваченных богатств. Во всяком случае можно полагать бесспорным, что она была весьма значительной.

Мы попытаемся хотя бы приблизительно ответить на вопрос о том, произошли ли за время гуситских войн глубокие принципиальные изменения в хозяйстве новых владельцев-бюргеров в деревнях, усадьбах, дворах, которые попали в их руки.

Ряд фактов свидетельствует о том, что в годы гуситских войн земля, которая представляла основной вид недвижимой собственности, конфискованной гуситами у патрициата, церкви и короны, продолжала оставаться объектом купли-продажи, дарений, завещаний, причем в записях по поводу передачи этого вида собственности ми встречаемся с явной тенденцией сохранять старые, догуситские правовые нормы. Например, в дарственной грамоте пражан своему согражданину от 12 июля 1422 г. мы читаем [826] «Archiv ceský», dil 26, v Praze, 1909, c. 152. : «Мы, пуркмистр, консулы и вся община Большого и Нового городов Пражских (т. е. Старой и Новой Праги. — А. О .)…, отмечая верную и старательную службу, которую Микеш Тканичка, наш верный дорогой горожанин, совершил в том посольстве к великому князю Литовскому во славу божью и для пользы общины…. ему, Микешу вышеназванному, его жене, наследникам и будущим его (поколениям. — А. О .) даруем село по названию Добровиц с усадьбой, дединами, людьми, платами, потоками (реками. — А. О .)? с мельницами, с лугами, ловами, с платежами и со всем правом» и службами, которые «к этому селу от стародавна относятся». Таким образом, дарственная грамота подтверждала наличие в дарованном селе не только всех видов прежних владений, но и всех старых прав по отношению к зависимому населению. Судя по данной грамоте и некоторым иным аналогичного типа, для бюргерства было само собой разумеющимся, что отношения подданства, зависимости крестьянства должны сохраняться и впредь: Объектом дарения являлось целое село со всем его населением, так как это делалось нередко и в догуситское время. Интересна заключительная часть грамоты, в которой община просила: «И на это наше дарение просим всех будущих королей и князей милостивого подтверждения». Следовательно, имелось в виду сохранение старых правовых норм в отношении оформления сделок с собственностью. Кроме того, апелляция к королю говорит о том, что бюргерство рассматривало королевскую власть как категорию вечную, неизменную.

Как в указанном, так и в ряде других документов содержится важная оговорка, что если будут восстановлены земские доски (т. е. общегосударственные книги, в которые прежде заносились акты в отношении недвижимого имущества. — А. О .) то все новые грамоты следует обязательно в них записывать. Пражскому бюргерству казалось, что такое юридическое оформление их прав на новую собственность сделает ее прочнее, более гарантированной. Так, в завещании Анны, жены Прокопа из Ольшан, от б декабря 1428 г. [827] Там же, стр. 9. прямо указывалось на военное, небезопасное для владельцев время, когда отсутствует твердый порядок — оформления права на собственность, и выражалось пожелание: «И если будут открыты земские доски…. тогда прошу вписать все это по правилам и обычаю земскому».

Прежние права собственности на земельные владения, кроме церковных и патрицианских, пражские бюргеры признают бесспорными и неоднократно подтверждают их. Они оставляют венное право (т. е. право жены на часть собственности, полученной в качестве приданного. — А. О .). Так, например, рассматривая спор между дворянами, пуркмистр и консулы Праги выслушали других земанов и горожан в качестве свидетелей и подтвердили венные права дворян в селе Колодейе (1422) [828] Там же, стр. 419–420. .

Источники говорят о том, что пражские бюргеры ничего принципиально не меняли в положении крестьян в своих новых владениях. В купчих документах бюргерства неоднократно упоминаются крестьяне-чиншевики, причем обычной является старая формула, что купля земли производится «со всем полным панством и подданством». Широко практикуется продажа земли вместе с зависимыми людьми. В 1424 г. пан Мейнгардт из Градца продал Стефану Крейчи двор «с людьми платными…. с полями паханными и непаханными….. с пастбищами…. с лугами…. со всем полным панством» [829] Там же, стр. 252. . В 1428 г. эти лица заключают новую сделку на земельное владение, и в грамоте сохраняется прежняя формулировка: владение продается со всем полным панством и подданством [830] Там же, стр. 253. . В том же году пражские городские власти выносят решение по спорному вопросу о правах владения на зависимого человека (в документе не названо его имя. — А. О .) и определяют, что этот человек должен принадлежать супругам Микулашу и Екатерине в настоящее время «и во все будущие времена» [831] Там же, стр. 130. . Тогда же власти г. Праги записали за службу в собственность Стану, его жене Анне и наследникам право собирать различные повинности в Черчовицах, бывшем владении церкви, а также записали им в собственность «людей урочных», кметов, с правом обменивать их [832] Там же, стр. 132. . В 1428 г. архиепископ Конрад заложил за долги свой двор Ганушу Роту «со всем панством», а в 1429 г. — Яну Фиршику целое село Страшков с зависимыми людьми, «со всеми платежами», с правом владеть так, как будет угодно новому владельцу [833] «Archiv ceský», dil 6, с. 483, 484–485. . В январе 1429 г. умеренные гуситы записали панам Ярошу и Гинеку за службу крепость Мокротрясы «с дединами паханными и непаханными, с лугами, с, лесами, с рыбниками…. с людьми урочными» [834] «Archiv ceský», dil 1, c. 225, 226. . Отмечалось в этой записи, чтобы паны «уроки с людей взимали справедливо». Само право новых владельцев на взимание чинша с крестьян и не бралось под сомнение, настолько оно казалось очевидным.