Артур Озолин - Из истории гуситского революционного движения

Сейм 1454 г. принял постановление, запрещавшее феодалам держать в своих владениях чужих крестьян. Было объявлено, что все бродяги и так называемые «лежаки» (буквально — лентяи), т. е. люди, не занятые определенным трудом, не имеющие постоянных источников дохода, в том числе и беглые крестьяне, должны в течение двух недель найти себе хозяина. И позднее неоднократно издавались постановления правительственных органов о возвращении беглых крестьян их прежним господам под угрозой самых суровых наказаний. По решению сейма 1467 г. [939] «Archiv ceský», dil 5, w Praze, 1862, c. 365. запрещалось принимать беглых под угрозой большого штрафа в 10–20 гривен серебра. Но главное наказание приходилось на долю беглых: беглого крестьянина возвращали пану и в наказание отрезали уши. Однако издание нескольких указов о беглых и их прикреплении к земле говорит о том, что феодалам не удалось быстро выполнить эти решения.

Как эти, так и другие факты свидетельствуют о том, что наметившаяся кое-где в чешских землях еще накануне гуситского революционного движения тенденция И феодальной реакции, к созданию поместного хозяйства, основанного на барщинном труде крестьянства, была гуситским движением приостановлена. Помещики потратили не одно десятилетие на то, чтобы восстановить свое прежнее положение в отношении крестьянства. Следовательно, события гуситского периода сыграли свою большую положительную роль и в том смысле, что они на время задержали процесс перехода ко второму изданию крепостничества в чешских землях. Как мы уже указывали выше, значительные положительные результаты принесло с собою гуситское движение для городов, что является заслугой прежде всего таборитского лагеря.

2. Гуситское движение явилось новым этапом в развитии классовой борьбы в чешских землях. В этой области произошли глубокие качественные изменения. Догуситская чешская деревня знала сравнительно мало вооруженных выступлений крестьян против феодалов. Теперь такое движение охватило все слои крестьянства и приняло массовый характер. Прежние выступления крестьян были стихийными, неорганизованными и не имели более или менее сложившихся программных требований, своей идеологии. В период гуситских войн мы наблюдаем также много проявлений стихийности и неорганизованности. Стихийно развертывается восстание 30 июля 1419 г. в Праге, положившее начало массовой вооруженной борьбе чешского народа с феодально-католическим лагерем; таким же стихийным было иконоборческое движение в 1419 г. Но наряду с этой тенденцией, типичной для крестьянских восстаний, в гуситский период проявилась весьма высокая для того времени степень организованности, чего не было в предыдущих антифеодальных выступлениях народа. Теперь собирались массовые народные собрания, складывались важнейшие программные требования, которые постепенно вызревали в среде недовольных: Отдельные из них были официально приняты всеми гуситами, например, четыре пражские статьи. Хилиастические статьи, по-видимому, не обсуждались самими таборитами-хилиастами, но, записанные умеренными гуситами, стали предметом дискуссии между бюргерской аппозицией и таборитами, причем вожди таборитов подтвердили тогда, что большинство принципов этих статей они действительно разделяют [940] Vavrinec z Brezové , Указ. соч., стр. 150–151. . Несмотря на всю неполноту, источники, посвященные программным требованиям гуситов, позволяют утверждать, что оформление их явилось результатом сложных и длительных внутренних процессов. Достаточно напомнить эти источники: четыре пражские статьи, 12 статей таборитов, 72 статьи против хилиастов. Важные требования программного характера были включены гуситами в многочисленные манифесты и в военные уставы. Ни одно народное (крестьянское или городское) движение эпохи феодализма до XVI в. не сохранило нам такого, относительно Значительного, числа программных документов с таким сравнительно подробным изложением народных требований.

Весьма высокая и совершенно необычная для средневековья степень организованности была достигнута в развитий вооруженных сил восставшего народа, в его военных операциях. Само выделение военных отрядов из среды повстанцев, т. е. деление таборитских общин на полевые (воинские) и домашние (хозяйственные) не имеет ничего себе равного во времена классического средневековья. Состав этих полевых (походных) отрядов периодически менялся, судя по сообщениям источников, по крайней мере первое время. Гуситы сами изготовляли себе оружие. Разработаны были воинские уставы повстанцев, чего также не было во времена других восстаний средневековой Европы.

У таборитов сложились свои политические институты. Прочно вошли в жизнь таборитских общин «старшие», которые руководили гражданскими делами, избирались и могли быть переизбраны членами общины. Постоянным явлением стали народные собрания членов общин, в наиболее важных случаях собирались таборитские синоды, например, в 1422–1424, 1426 гг.

Идеологи таборитов принимали активное участие в обсуждении важнейших спорных моментов по программным и тактическим (употребляем условно этот термин) вопросам. Например, в 1420 г. оживленно обсуждался вопрос о войне, т. е. о том, можно ли прибегать к вооруженной борьбе с вратами в защиту «правды божьей», т. е. в борьбе с феодально-католической реакцией. Табориты защищали на публичных диспутах 72 статьи, принимали участие в общечешских гуситских сеймах, в посольстве к Сигизмунду, на Базельском соборе и т. д. Следовательно, был создан и накоплен большой опыт в самой организации народного движения. Можно полагать, что длительное сохранение в народе гуситской революционной традиции [941] F. Kavka , Husitská revolucni tradice, Praha, 1953. Macho, vec M., Husové uceni… в какой-то мере проявилось в антифеодальных восстаниях чешского крестьянства в XVII–XVIII вв., особенно в восстании 1775 г.

Большой интерес представляют военные походы таборитов за границу. Они тщательно готовились, продумывались. Много внимания уделялось организации руководства военными силами, в войсках имелись выборные гетманы. Военные уставы содержали ряд статей, в которых обосновывались исключительно важные требования ко всем гуситам, прежде всего требование высокого морального уровня каждого воина-гусита. Как справедливо заключают современные чехословацкие историки [942] J. Durdik , Husitské Vojenstvi, Praha, 1954. , гуситская армия представляла собою зарождавшуюся армию нового типа.

О высокой степени организованности гуситского движения говорит также большая политическая деятельность гуситов: осмысленная, сознательная пропаганда своих идей среди соседних народов, прямые попытки получить их поддержку и, в свою очередь, стремление поддержать трудовой народ соседних стран в его антифеодальной и национально-освободительной внутренней борьбе; безотказный прием угнетенных чужеземцев в свои ряды; попытка установления прочного союза с другими славянскими народами — поляками, белорусами, русскими, украинцами; большая работа, проделанная гуситскими сеймами и гуситскими магистратами (Праги и др. городов) по преобразованию общественных отношений и церковного устройства внутри страны; активная борьба за осуществление гуситских идей на практике.