Николай Горелов - Книга странствий

[1] Они с такой сердечностью и любовью относятся к единоверцам, словно те им приходятся родными братьями. [2] И, обращаясь к единоверцу, а в особенности к чужестранцу, говорят: «О, сын моей матери!» И никогда не посмеют убить или освистать единоверца, а посему любой сарацин может совершенно спокойно путешествовать по чужим странам среди сарацин-варваров. [3] Вот случилось так, что султан Вавилонии послал своего доверенного воина в Сирию, чтобы тот был там его викарием, управлял этой провинцией и посылал господину собираемую там дань. [4] Оный же, возгордившись, восстал против господина своего султана, и вся провинция вместе с ним. [6] И когда они сошлись на поле друг против друга, собираясь начать сражение, сказали единоверцы: «Разве мы не сарацины! А сражаться с единоверцами запрещено. [7] Выдайте нам того, кто восстал против своего господина, и будем жить в мире». [8] Так был установлен мир, и при всеобщем умиротворении из всего войска только один был предан смерти. [9] Вот и получается, что те, чья вера — вера смерти и убийств, не желают убивать врагов своих, в то время как христиане, чья вера — вера животворящая, предписывающая жить в мире и согласии, убивают врагов своих, не проявляя никакого милосердия. [10] Если же так получается, что один сарацин убивает другого — будь то случайно или преднамеренно, — сын или брат убитого редко требует мести, но все его друзья по округе собираются, договариваются и доставляют убийцу к сыну или брату убитого, а тот, схватив пойманного, отправляется на кладбище и говорит ему: «Сын такого-то ныне мертв, ибо ты убил родственника моего. Но даже если я убью тебя, то его все равно не вернуть!» [11] И добавляет: «Если уж совершено нечто плохое — и один сарацин убит другим, то еще хуже, если будут убиты двое». [12] Произносит: «Иекумбелле!», что означает: «С Богом!», обрезает убийце волосы и отпускает его с миром. [13] А что в свое оправдание могут сказать христиане, которые постоянно повторяют: «И прости нам долги наши, как и мы прощаем»?

[14] Но чем больше разговоров об отпущении, тем виднее, насколько сарацины христиан превосходят! [15] К убийствам же они питают такое отвращение, что не убивают даже курицы или блохи. А когда хотят поесть курятины, то берут курицу с собою, выходят на дорогу и просят первого встречного, чтобы тот ее зарезал. [16] Сарацины поступают так, ибо их вера — вера убивающая, и благодаря этой вере, покуда она твердо стоит на обеих ногах, они живыми и целыми минуют все опасности и храбро сражаются, а также в битве обязательно помогают друг другу, ибо на том стоит закон их. [17] Заповедано ведь, что вера их будет крепко стоять до тех пор, покуда их мужество и тяга к победам будут прокладывать себе дорогу мечом. [18] Ибо их вера — вера жестокая, как о том будет подробнее сказано ниже.

[19] Некий сарацин по имени Монхор во время сражения, происходившего между сарацинами и христианами, увидел, что другой сарацин, более высокого, чем он сам, достоинства, упал с лошади и теперь мог либо погибнуть, либо попасть в плен. Тогда Монхор тут же спрыгнул с лошади и сказал: «Садись на мою и скачи прочь, ибо будет куда хуже, если погибнешь или попадешь в плен ты, чем ежели я!» [20] Тот так поступил и спасся, а этот попал вместо него в плен. [21] Однако спасшийся вскоре сделался султаном, освободил своего спасителя из темницы и передал ему бразды правления над христианской страной Арменией, которую сарацины взяли в полон. [22] И ведь они проявляют подобную сердечность друг к другу независимо от положения в обществе и совершают нечто совершенно беспримерное, поэтому вера их стоит и по сей день, а сами сарацины могут повторить христианам: « Устыдись, Сидон; ибо вот что говорит море » (Исаия, 23, 4).

[23] Все вышеизложенное я поведал не во славу сарацинам, но в упрек христианам, ибо они не желают во имя живой веры совершать то, что погибшие души совершают во имя веры мертвой.

[1] Далее изложу кое-что вкратце о вере сарацин.

[2] О ней известно следующее: сарацинская вера пустословна, сумбурна, обманчива, лжива, неразумна и вероломна. [3] Прежде всего она пустословна, ибо выступает как против заповедей философов, которые гласят, что поступать в согласии с добродетелью так же тяжело, как попасть в центр круга с одного выстрела, так и против заповедей самого величайшего и высочайшего из философов, то есть Христа, который сказал, что узок путь, ведущий к спасению. [4] Ведь для спасения им нет надобности ни в чем большем, кроме как говорить: «Нет бога, кроме Бога, и Магомет — посланник Бога». [5] У сарацин считается, что, произнеся одно только это, сарацин будет спасен, даже если он совершил все грехи на свете. [6] Также в их исповедании, то есть в Алькоране, установлено и утверждено многое другое, однако отступникам не угрожает в другой жизни никакая кара. [7] И следует отметить, что с этой фразой: «Нет бога, кроме Бога», которую Магомет повторяет в Алькоране, как мне кажется, более сотни раз, — согласится любая вера. [8] Ведь о любой вещи подобное утверждение верно, ну, например: «нет собаки, кроме собаки», «нет лошади, кроме лошади» и так далее, однако сарацины хотят этим сказать, что поскольку «нет бога, кроме Бога» само по себе является верным, то точно так же [верно], что и «Магомет — посланник Бога». [9] Но какое преступление совершают они против философской истины, когда к наивернейшему утверждению добавляют утверждение наилживейшее, и какое преступление совершают они против Бога, когда к правде Божьей добавляют ложь и обман Магомета, это любой человек сможет обнаружить. [10] И, повторяя одни только подобные слова, они веруют, что спасутся. [11] Вот почему их вера пустословна. [12] И это хитроумно предусмотрел дьявол: пусть те, кто не желает по узкому пути восходить к благодати, по дороге широкой и пустословной с легкостью снизойдут в геенну.

[1] Изложение веры сарацин сумбурно, ибо нет ничего на свете, что могло бы привести его в порядок, идет ли речь как о времени или о месте, так и о порядке материи. Ведь про другие пророчества известно, что появились они при таких-то царях или в таком-то месте. [2] Оно сумбурно потому, что нет ничего, о чем бы оно могло сказать определенно, так, например, почему одна глава предшествует другой или за ней следует. [3] Поэтому одна и та же история излагается иногда по десять раз и больше. [4] Оно сумбурно, ибо совершенно лишено порядка изложения глав. [5] А еще сумбурно оно даже в своем сумбуре, ибо в действительности неясно, что же оно запрещает, а также получается, что некоторые вещи запрещает и позволяет, а о некоторых серьезных проступках, которые запрещает, говорит так: «Не совершайте ничего подобного, ибо это запрещено Богом, но если уж совершите, то Бог милостив и сострадателен и знает, что вы слабы».