Борис Рамм - Папство и Русь в X–XV веках

В большой научной литературе, посвященной этому вопросу, заслуживает внимания предположение, что подготовка к принятию христианства уже давно велась в Киеве, особенно среди княжеской дружины. В известном собрании скандинавских саг XIII в., получившем название «Хеймскрингла», приписываемом Снорре Стурлусону (1188–1241 гг.), имеется исландская сага, посвященная Олафу Тригвасону, ставшему впоследствии королем норвежским и введшим в своей стране христианство. Сага сообщает о различных событиях, в силу которых Олаф попал на службу к князю Владимиру, о том, как он впоследствии оказался в Константинополе, где и принял греческую веру. По возвращении в Киев, как рассказывает сага, он склонил якобы князя Владимира к принятию христианства. [85]Если содержание саги в какой-то степени отражает действительно имевшие место события (трудно предположить, что все было пустым вымыслом), то из этого лишь следует, что Олаф умело использовал благоприятную обстановку для того, чтобы добиться своей цели, может быть, подсказанной ему еще в Константинополе, где, конечно, были крайне заинтересованы в распространении сферы действия церкви на обширные и богатые русские земли.

Предпосылки же и подготовленная почва для распространения христианства создались в Киеве в результате общего хода исторического процесса. Распространение христианства на Руси «было прогрессом по сравнению с языческим варварством», [86]поскольку оно содействовало утверждению новых феодальных отношении, вытеснявших распадающийся патриархальный общинно-родовой строй, и теснее связывало Русь с христианскими странами Западной Европы и Византией.

Следует отметить, что исследования новейшего времени показали наличие убедительных данных о непосредственных и достаточно прочных связях между Киевской Русью и Чехией (Киевом и Прагой) уже в конце X в. и в начале следующего века: при самом Владимире, его сыновьях и внуках. [87]

Распространение христианства укрепляло позиции нового господствующего класса. Народным массам оно несло феодальное закрепощение и эксплуатацию: церковь проповедовала покорность и смирение, под угрозой адских мук в загробной жизни за неповиновение, и сулила райское блаженство тем, кто смирится.

Подготовка к принятию христианства на Руси приобретала в то время большое значение и вне ее пределов. Если в Константинополе принимались энергичные меры, чтобы повлиять на ход этих событий, то и в Риме к ним присматривались с большим вниманием.

Интерес папства к Руси становился все большим и потому, что оно испытывало возрастающие трудности и в Западной Европе, где энергичная политика новой династии Капетингов, пришедшей к власти во Франции, отнимала у него часть его доходов, и в Византии, где оно встречало неизменное противодействие своим притязаниям.

С тем большей настойчивостью папство делает неоднократные попытки взять в свои руки распространение христианства на Руси. В этой связи и следует, по-видимому, рассматривать папские посольства конца X в., как те, которые предшествовали официальному введению новой веры, так и те, которые отправлялись на Русь уже после этого. Папы стремились привлечь русского князя на свою сторону и после принятия им христианства.

До нас, кроме глухого известия о прибытии в Киев папских послов в таком-то году, не дошло почти никаких сообщений. Ничего не говорится о том, каково было содержание переговоров и каковы были их результаты. Ясно одно, что папская курия неослабно следила за ходом событий в далеком Киеве.

Если первое из сообщений о папских послах к Владимиру, приведенное под годом 6494 (986), признано современной наукой легендарным, составленным значительно позднее и имеющим мало общего с действительными событиями, так же как рассказ летописи об «испытании вер», якобы проведенном Владимиром, [88]то другие сообщения не вызывают особых сомнений.

Под годом 988 летопись сообщает, что к Владимиру пришли послы от папы с мощами Климента Римского. [89]По-видимому, эти послы были у Владимира в Корсуни, так как известно, что Владимир именно оттуда забрал мощи Климента Римского в Киев, где поместил их в церкви, носившей имя этого «святого». [90]

Другие сообщения нашей летописи говорят о приходе папских послов на Русь в 991 г. [91]и в 994 г. [92]Есть и более поздние сообщения, относимые к 999 г. [93]и 1000 г., [94]ко времени понтификата папы Сильвестра II. А под следующим, 1001 г., летопись сообщает об отправке и самим Владимиром послов к папе римскому. [95]Возможно, что какое-либо из этих сообщений дублирует другое. Кроме самой краткой, ставшей трафаретной, формулы: «И приде поели из Рима» (или «от папежа римьского»), летопись, к сожалению, никаких других данных не приводит.

Нет упоминаний об этих посольствах или чего-либо относящегося к ним и в дошедших до нас западноевропейских летописях и хрониках. Тем не менее вряд ли можно считать все имеющиеся сообщения вымыслом. Поскольку ничего, кроме простого упоминания факта прихода послов, в этих сообщениях нет, — нет и какого-либо смысла в такого рода вымышленных известиях, так как никакой тенденции здесь не проводится. Можно предположить, что при позднейшей обработке наших летописных сводов их редакторы, принадлежавшие к православному духовенству, стремились, по возможности, устранить из летописи известия о связях Руси с латинским Западом, особенно с папской курией. Отсутствие более обстоятельных сведений об этих посольствах папской курии, естественно, затрудняет решение вопроса о характере взаимоотношений папства и Руси в этот исторический период.

Однако, учитывая общую политическую обстановку в конце X в., положение папства и интересы стоявших за ним в то время политических сил, а также растущую роль Киевской Руси, можно представить себе, в чем заключался интерес римских политиков к древнерусскому государству и к чему могли сводиться цели папских миссий на Руси.

В конце X в., в правление германского императора Оттона II (973–983 гг.), а еще более при его преемнике — Оттоне III (983–1002 гг.), папство все более подчинялось политике империи. В 996 г. на папский трон вступил под именем Григория V первый германский папа — двоюродный брат императора Оттона III и его личный капеллан — Бруно. После его смерти Оттон III сделал папой своего учителя и наставника крупного ученого своего времени, Герберта, принявшего имя Сильвестра II. Этим именем Герберт как бы заявлял себя продолжателем той политики, которую проводил Сильвестр I (IV в.). Знаменитая фальшивка, состряпанная папами под именем «Константинова дара» еще в IX в., утверждала, что именно этому папе, Сильвестру I, римский император Константин якобы даровал знаки императорского достоинства, Латеранский дворец, город Рим, Италию и все западные страны, а также предоставил главенство над четырьмя кафедрами (александрийской, антиохийской, иерусалимской и константинопольской). В Риме эта легенда явилась «основанием» для признания высшей власти папы во всей христианской церкви, а также и над светскими государями.