Борис Рамм - Папство и Русь в X–XV веках

По-видимому, орден, как и папская курия, не переставал возвращаться к вопросу о русских землях, ища возможности проникновения на Русь то путем дипломатических интриг, то путем войны.

Упадок средневекового папства, обозначившийся уже со второй половины XIII в., завершился крушением самой идеи папской власти, в понимании средневековья, в конце XIV — начале XV в. Раскол («схизма») католической церкви с двумя папами — в Риме и в Авиньоне, каждый из которых объявлял другого узурпатором, в короткое время лишил папство почти всякого авторитета. Оно вызывало к себе резко критическое отношение даже в лагере самой католической церкви. Видные ее представители, особенно во Франции, — Жан Жерсон, богослов Парижского университета, ученые прелаты Пьер д'Альи, Николай Кузанский и другие, становятся выразителями широкого движения, требующего поставить папскую власть под контроль церковных соборов.

Это «соборное движение» не ограничивается теоретической борьбой, оно добивается и некоторых практических успехов. Созыв в 1409 г. нового вселенского собора в Пизе, после столетнего перерыва (с 1311 г.) положил начало почти непрерывной сорокалетней полосе вселенских соборов (Пизанский, Констанцский, Павийский, Сиенский, Базельский, Феррарский, Флорентийский и Римский). Один этот факт свидетельствовал о глубоком кризисе папской власти. Еще ярче говорили об этом действия соборов, вплотную занимавшихся реорганизацией всего строя католической церкви.

В этих условиях вопросы, связанные с восточной экспансией отступили на второй план, хотя на соборах они иногда и всплывали. Так, на Констанцском соборе в феврале 1416 г. бурно обсуждался вопрос о враждебных отношениях между Тевтонским орденом и польско-литовским государством. Ничего реального это обсуждение не дало, если не считать рекомендации не прибегать к войне для разрешения споров, продлить заключенное ранее перемирие и не нарушать его, для чего собор отправил своих послов к обеим сторонам. На Базельском соборе в октябре 1431 г. снова разбирался спор между Польшей, орденом и Литвой. И на этот раз собор был бессилен оказать какое бы то ни было реальное воздействие на ход событий и ограничился новой отправкой послов с выражением своих сетований по поводу возобновившихся военных действий. [589]Через три года тот же вопрос опять встал перед собором.

Не раз обращался Базельский собор и к вопросу об унии церквей. В октябре 1431 г. собор предложил папе написать польскому королю Ягайло и литовскому великому князю Свидригайло, «чтобы они способствовали приведению русских к унии и отправили бы (послов, — Б.Р .) на собор». [590]Неизвестно, писал ли папа на восток, но непосредственные сношения собора с литовским князем завязались довольно активно и продолжались до 1435 г., когда после своего военного поражения 1 сентября в битве с войсками Сигизмунда Кейстутовича у реки Свенты Свидригайло потерял авторитет в глазах собора. [591]

Переписка между Базелем и Вильно неоспоримо доказывает, что идея унии получила известную поддержку в части феодальной (боярской) знати на Литве. Так, в письме Свидригайла Базельскому собору от 14 июля 1433 г. говорится, что он, Свидригайло, всеми средствами убеждения воздействует на «князей, воевод и знатных русских» ( principes, duces et seniores Ruthenorum ), чтобы склонить их к унии с римской церковью и чтобы они отправили своих послов на собор. [592]Сохранилось и другое письмо от 22 марта 1433 г., в котором к Базельскому собору по тому же поводу обращаются сторонники Свидригайлы, именующие себя «князьями, знатными, боярами, военными, городскими (людьми, — Б.Р .) и горожанами русских земель» (principes, nobiles, boiari, militares, civitates et oppidani terrarum Russiae ). [593]Несмотря на упоминание о «городских людях» и «горожанах», среди подписей нет представителей действительно городского населения, все подписи сделаны знатными — боярами и воеводами, связанными с правящими кругами. Нет и подписей духовенства. [594]

Однако в 1434 г. русский митрополит Герасим, поставленный в предшествующем году константинопольским патриархом и вернувшийся в Смоленск (до поставления он был здесь епископом), [595]поддержал инициативу Свидригайлы и отправил посольство к папе Евгению IV, которое заверило его в готовности Герасима заключить унию.

Папа ответил письмом 20 октября 1434 г., [596]потребовав созыва местного собора православного русско-литовского духовенства, который принял бы формальное решение об унии, после чего предлагал оформить ее в Риме. Отвечал ли митрополит папе, неизвестно. Вскоре Герасим, обвиненный в поддержке врагов Свидригайлы, был арестован и предан сожжению. На этом оборвались, очевидно, переговоры об унии с представителями русско-литовского духовенства. [597]

Однако этот вопрос не выходил из круга внимания Базельского собора. Председатель собора папский кардинал Джулиано Чезарини выступил в июле 1434 г. с большой речью на эту тему, закончив ее призывом преодолеть разногласия и добиться заключения унии. [598]О том же пишет и папа Евгений IV в послании собору от 20 октября того же года. [599]

Затем в течение трех лет шли переговоры между Базелем и Римом с одной стороны и Константинополем с другой о подготовке совместного собора с участием как латинского, так и греческого духовенства. [600]После долгих споров по ряду вопросов, в частности и по вопросу о месте, в котором собрался бы такой совместный собор, было достигнуто предварительное согласование различных точек зрения.

Собор открылся 8 января 1438 г. в городе Ферраре, а с 26 февраля следующего года он продолжил свою деятельность во Флоренции, куда был перенесен под предлогом эпидемии чумы, разразившейся в Ферраре. На этом соборе обсуждалась и, как казалось, была решена стародавняя проблема католической церкви, которую без преувеличения можно считать важнейшей в политике папства на протяжении столетий, — «соединение» восточной и западной церквей. Не в первый раз церковный собор утверждал унию. Она была провозглашена уже на I Лионском соборе в 1245 г. и на II Лионском соборе в 1274 г. Известно, сколь призрачными и бесплодными оказались эти решения. Но и на этот раз «уния» не стала более жизненной.

На феррарско-флорентийском соборе вопрос о соединении церквей занял центральное место. Предложенная правящими византийскими кругами, во главе с императором Иоанном VIII Палеологом, уния с Римом была ценой, за которую Византия надеялась получить военную помощь Запада против турок-османов, фактически уже подступивших к самой столице Империи. Император был уже данником турецкого султана и видел перед собой неминуемую угрозу окончательной гибели Империи.