Тимур Хайдаров - Эпоха «Черной смерти» в Золотой Орде и прилегающих регионах (конец XIII – первая половина XV вв.)

Впрочем, окончательно присоединить Смоленск литовским князьям удалось только после двух вспышек чумы (1387 и 1402 гг.). В отечественной историографии Смоленская эпидемия чумы 1387 г. достаточно хорошо известна. Данный факт был введен в историческую науку Н.М. Карамзиным в 1816–1817 гг. « В лето 6895 в Смоленце бысть моръ велик, и около града по волостем, толико бяше изыде из града 5 человекъ, и город затвориша » [ПСРЛ 42; 150]. В Никоновской летописи приведена несколько иная цифра оставшихся в живых в Смоленске. Здесь их число доведено до десяти [ПСРЛ 11: 93]. Все это может свидетельствовать, с одной стороны, о гораздо меньших потерях среди населения города, а с другой стороны, косвенное указание на снижение роли Смоленска, как независимого внешнеполитического и экономического игрока.

Менее известен в отечественной историографии « смоленский мор лета 6909 » (1401 г.). « Месяца августа, князь Юрьи Святославовчиъ да Олегъ Рязанскт пршдоша къ Смоленьску, а въ городе Смоленске бысть мятежъ крамола, овiе хотяху Витовта, а друзт отчича; князь же Юрьи сослася съ гражданы, граждани же Смолняни, не могуще терпети налоги и насильства отъ неверныхъ от Ляховъ, и прiяша князя Юрья, и предаша и градъ ему отвориша; а князь Романъ Михайловичъ Бряньскт ту тогда седелъ отъ Витовта, убьенъ быстъ жалостно нужною смертi, а княгиню его и дети отпустиша, а наместници Витовтовы поимаша, боляръ, которыи не хотели отчича князь Юрьи взя Смоленскъ, и паки седев въ немъ въ своей отчине. Той же осени князь Витовтъ приходилъ ратыо ко Смоленьску на князя Юрья, и стоявъ много дтй подъ Смоленьскимъ, и не возмя города поиде во свою землю, вземъ перемирье; а во Смоленьске крамола бысть велика, людей посекоша много, и моръ бысть на людей » [ПСРЛ 4, 1848: 105; ПСРЛ 5, 1851: 252]. Если анализировать данный отрывок, то здесь можно отметить произошедшее в августе 1401 г. в Смоленске городское восстание. В результате было свергнуто правление литовцев и уставлена власть князя Юрия Святославовича Смоленского. В ответ на это, литовский князь Витовт вынужден был его осадить. И если бы не разыгравшаяся во время осады города эпидемия чумы, которая позволила ему окончательно закрепить за Литвой данный русский город, результат был бы совершенно иным [ПСРЛ 4, 1848: 105; ПСРЛ 5, 1851: 252]. Значение этого исторического факта пока еще полностью недооценено. Именно после него Великое княжество Литовское смогло установить полный контроль над днепровским торговым путем, что позволило начать литовским князьям проводить в восточном направлении более экспансионистскую политику. Впрочем, с точки зрения распространения эпидемии чумы, смоленский « мор лета 6909 » скорее имел отношение к третьей волне Второй пандемии чумы (1380–1430 гг.). Истоки данной смоленской эпидемии предположительно нужно искать в Западной Европе.

В сложившихся новых геополитических реалиях конца XIV — начала XV вв. новгородские власти вынуждены были начать укреплять юго-западные границы. « Въ лето 6895 соиде Новгородци благословениемъ владыки своего поставиша городъ камень Порховъ » [ПСРЛ 11: 93]. Однако, главная угроза для Новгородского княжества на тот момент времени исходила не от Великого княжества Литовского, а от Ганзейской лиги немецких городов, более известной под названием Ганза.

Собственно, отечественные историки традиционно не отмечают существование прямых торговых отношений между Золотой Ордой и Ганзейским союзом, аналогично тем, которые существовали между средневековым татарским государством и североитальянскими городскими республиками (Генуя и Венеция). С одной стороны, это было связанно с тем, что практически отсутствуют письменные источники, свидетельствующие о существовании прямых ганзейско-ордынских торговых отношений, а с другой стороны, вследствие незнания немецких первоисточников и непонимания основных принципов функционирования Ганзы. Традиционно сложившаяся точка зрения на данное торговое объединение как на торгово-политический союз больше соответствует Ганзе второй половины XIV в. В то же время предтечи этого союза, т. н. « товарищества немецких купцов за границей », появились уже в конце XI — начале XII вв. Однако, если следовать средневековым текстам, немецкое купечество в этот период скорее представляло из себя « вооруженную толпу », « толпу, несущую массу неприятностей » — « cohors ».

На протяжении первой половины XII в. происходит формирование закрытых объединений немецких купцов с последующим встраиванием в структуру управления ряда городов, ориентированных на торговлю с Англией — « aula » [Schaube K., 1908: 201]. Во второй половине XII — начале XIII в. при непосредственной политической поддержке немецких феодалов, императоров Священной Римской империи и Папского Престола, с целью оказания финансовой помощи крестовым походам в Прибалтике, была создана корпорация или товарищество торговавших на Востоке готландских купцов — « vulfila » [Stein W., 1911: 276]. Вскоре представителем последнего были сформулированы общие правила ведения торговли — « ansa » [Daenell E.R., 1906: 35]. Таким образом, на момент западного похода хана Батыя в Европу в 1236–1242 гг. объединение немецких купцов, известное более как « купеческая Ганза », представляло из себя торговую корпорацию со штаб-квартирой в Любеке, ведшую свою торговлю на Востоке по общим правилам.

В 1241 г. под воздействием экспансии датского короля Вальдемара II на восток Балтийского моря, ослабления императорской власти в Германии и монгольского вторжения в Европу, началось политическое оформление оборонного союза нижненемецких городов во главе с Любеком — « stede van der dudeshen Hense ». Основным стержнем этого объединения стало распространившееся через немецких купцов Любекское торговое право. Широкое использование этого законодательства во многих частях Балтики вскоре позволило любекской купеческой корпорации не только распространить свое экономическое влияние, но и создать политическое объединение нижненемецких городов с общими правилами ведения торговли и единой транспортной системой. И все же, как и в любом другом средневековом объединении, в Ганзе большую роль играли не вертикальные, а существовавшие между различными членами союза горизонтальные личные связи. Однако, наличие подобных отношений не отрицало существования индивидуальных договоренностей как между ассоциированными членами объединения, так и с независимыми торговыми партнерами. Это зачастую приводило к возникновению систематических конфликтов между членами Ганзы. Единственным выходом зачастую становилось обращение в верховный апелляционный суд г. Любека.

Во второй половине XIII в. для облегчения управления и для скорейшего разрешения возникавших торговых споров в некоторых балтийских городах (Штеттин, Данциг, Эльбинг, Тчев и др.) стали создаваться филиалы любекского суда. В то же время была предпринята попытка унификации различных вариантов городского права нижненемецких городов в вопросах торговли с учетом опыта использования Любекского права. В результате проведенных реформ: 1) Ганза была поделена на судебно-территориальные подразделения — трети (вестфальско-ливонскую, вендско-прусскую и фландрийско-рейнскую) [50]; 2) несмотря на использование в ганзейских городах трех различных вариантов магдебургского права (кульмского, любекского и магдебургского) [Бартлетт Р., 2007], произошла унификация торгового права во всех городах союза. Видимым результатом этих преобразований в политической сфере явилось превращение оборонительного союза в начале XIV в. в федерацию свободных членов Ганзейского союза. Таким образом, данное объединение смогло консолидировать своих членов не только по экономическому, политическому или родственному признаку, но и в первую очередь путем введения единых стандартов в торговле, судоходстве, налогообложении, в стандартизации денежной системы и мер измерения товаров. В основу вынесения всех решений был положен коллегиальный принцип, а также общий контроль над исполнением этих решений. Таким образом, в Ганзейской лиге немецких городов большую роль стали играть общеганзейские съезды ( Hansetag ), проводившиеся ежегодно в различных городах при постоянном председательстве видных представителей любекского патрициата. В экономической сфере — формирование системы отдаленных автономных контор, закрепленных за каким-нибудь крупным ганзейским городом. Основной функцией территориальных контор были таможенный и качественный контроль за ввозимым извне товаром, обмен валюты, сбор информации экономического, политического и религиозного характера. Все эти изменения, несмотря ни на какие внутри- и внешнеполитические конфликты, позволяли Ганзе достаточно гибко проводить свою экономическую политику.