Жан-Клод Оке - Средневековая Венеция

Одним из фундаментов прочности венецианских социальных институтов являлись семейные связи. В условиях «братского общества» все сыновья имели равные права на недвижимое имущество, которое оставалось неразделенным. Девушкам в качестве компенсации выдавалось приданое, становившееся их собственностью после свадьбы. Образованию государство уделяло мало внимания и оно было направлено на подготовку купцов и чиновников, а элита посещала Падуанский университет, где маститые профессора преподавали право и гуманитарные дисциплины. Государство регулярно вмешивалось в общественную жизнь, для того чтобы ограничивать расходы на украшения, драгоценности и туалеты во избежание расточительности, приводившей к кризисам.

В Средние века венецианская аристократическая семья имела различные формы. Наиболее компактной являлась мононуклеарная семья, включавшая в себя родителей, их детей и иногда не состоявших в браке братьев и сестер, остававшихся в родном доме. Все единокровные родственники, носившие одно родовое имя, происходившие от общего предка, образовывали большую семью — « са ». Кроме того, существовало промежуточное родство, когда мононуклеарная семья состояла из братьев, живших в одном доме по отдельности. Выраженное чувство солидарности, связывавшие кровнородственные группы, позволяло им объединяться в кланы.

В сохранившихся источниках — нормативных законодательных актах, административных, судебных и нотариальных документах — не встречается особо значимых сведений относительно разграничения степени родства между людьми. В этих документах чаще говорится о мужчинах, чем о женщинах, и больше — о состоятельных венецианцах, чем о тех, кому нечего было завещать; бедняки фигурировали лишь в судебных документах и больничных записях. Об имуществе женщин речь шла тогда, когда отец выделял дочери приданое, что свидетельствует об имущественных правах мужчин. Впрочем, удалось найти не лишенную интереса информацию о нравах, о брачных отношениях и об аристократических семьях. Так, в 1376 г. Большой совет рассматривал законопроект, предусматривавший «защиту чести Венецианского государства», согласно которому люди низкого происхождения не должны были допускаться на высочайшие ассамблеи. Кто же были эти люди, не вызывавшие уважения у правящих классов? Ими являлись незаконнорожденные сыновья, женатые на женщинах низкого положения. Это событие свидетельствует о таких общественных явлениях, как рождение добрачных детей с последующим вступлением их родителей в брак, о неравных браках, когда аристократы не боялись брать в жены женщин из низкого сословия. После принятия указанного выше закона для присутствия в совете требовалось иметь не только отца-аристократа, но и безупречную родословную со стороны матери, т. е. соискатели должны были происходить от законного брака между людьми из аристократического сословия. Закон поощрял браки среди представителей одного знатного рода. Общественная значимость аристократического статуса приводила к тому, что он учитывался также и в частных, личных отношениях, о чем свидетельствовал гуманист Франческо Барбаро в своем трактате «О делах супружеских» (« De re uxoria »), написанном сразу же после его путешествия ко двору Медичи в 1415 г. Но, как справедливо отметил Чойнакский, этот закон не касался всей аристократии, поскольку представители родов Морозини, Дандоло, Бадоэр, Градениго не имели ни малейшей необходимости доказывать свое благородное происхождение по двум линиям. Громко звучавшие фамилии и принадлежность к « старым домам » надежно защищали их от любопытных дознавателей. В отличие от них, тем, кто получил дворянство недавно, следовало утвердиться, для чего, как правило, вступали в брак с представителями старых родов, чтобы приобщиться к ним.

При такой стратегии важная роль отводилась невестам и приданому. Венецианская « repromissa » (букв, «обещанная вещь») сильно отличалась от римского « dos »: о приданом заранее договаривались с будущей супругой. Если в римском праве супруге предписывалось отдавать свое приданое, то в Венеции этого никогда не было. В римском праве приданое юридически являлось собственностью супруга, а согласно венецианскому праву — оно принадлежало жене. Права девушек по отношению к семьям, в которых они проживали до замужества, часто сводились к праву требовать, покидая дом, компенсации движимого имущества. Согласно repromissa , отец обещал дочери, а не ее супругу, часть принадлежавшего ему семейного движимого имущества. В соответствии с тем же принципом вдова получала в наследство от мужа часть движимого и недвижимого имущества за пределами города ( possessions de foris ), тогда как наследники мужского пола получали недвижимое имущество ( possessions de intus ), находящееся на территории Венеции. Фундаментальная концепция римского права, заключавшаяся в разделении имущества мужа и жены, не претерпела изменений в Венеции, поскольку супруга не имела никаких прав на имущество, приобретенное во время брачных отношений. Согласно венецианскому праву, родители девушки передавали приданое ее мужу, который был обязан хранить его без права пользования, по принципу «узуфрукта». После кончины супруга приданое возвращалось вдове. Во второй половине XIV в. размеры приданого стали возрастать, и между 1340 и 1380 гг. оно увеличилось втрое, поскольку отцы соглашались его увеличивать, лишь бы выгодно выдать замуж своих дочерей. Но не все аристократы могли претендовать на хорошее приданое — его следовало заслужить. Молодые люди из бедных слоев аристократии получали приданое в прежнем размере. Таким образом, размеры приданого возрастали лишь для богатых женихов. И, бесспорно, в наилучшем положении оказывались представители « старых домов ».

Вступавшие в брак руководствовались различными целями. Молодому аристократу из « старого дома », весьма заинтересованному в солидном приданом, не было никакого интереса брать в жены девушку незнатного происхождения, а менее знатные аристократы, не желавшие ухудшать свое положение, искали себе невест из « старого дома » для повышения статуса своей семьи. Девушки из знатных семей носили фамилии, производные от родовой, но измененные на женский манер — Морозина, Граденига, Соранца, хотя после их вступления в брак никто не забывал об их аристократическом происхождении. В среде « старых домов » была распространена эндогамия, что позволяло оставлять имущество, передаваемое вместе с приданым, в узком кругу знатных семей. Представители «новых домов» опасались сближения старой знати с наиболее богатыми гражданами.