Муслим Мурдалов - Шамиль – имам Чечни и Дагестана. Часть 2

Понимая очень хорошо, что фальшивая монета составляет такой же точно вред для горцев, как и для Русских, Шамиль призвал необходимым преследовать эту новую отрасль промышленности с подобающей строгостью. Однако, имея в виду и то, что на первый раз невозможно будет заставить горцев смотреть на выделку Русской монеты как на преступление против законов их собственного отечества, – Шамиль ограничился на этот раз конфискациею и уничтожением найденных у Гипсуляу досок и других принадлежностей, строго приказал мастеру оставить свое мастерство и, лишив его звания мюрида, сослал его из Веденя в Чох, где он проживает и в настоящее время, по всей вероятности, занимаясь своим ремеслом по прежнему, так как и после ссылки он продолжал выделывать фальшивую монету уже в Чохе, за что Шамиль, получив об этом известие, приказал было отрубить ему голову; но потом помиловал вследствие ходатайств родственников преступника, между которыми были люди значительные.

Вскоре после того, Шамилю донесли, что выделка фальшивой монеты производится в Сугратле; и вслед за тем к нему стали являться горцы с жалобами на убытки, которые они претерпевают через появление в их крае фальшивой монеты. Распоряжение Шамиля по этому предмету было следующее: он отобрал у обиженных фальшивую монету и, уничтожив ее, возложил удовлетворение жалобщиков на тех людей, от которых они ее получили; что исполнялось и впоследствии. Вместе с тем, он приказал представить к себе все найденные у фальшивых монетчиков в Сугратле инструменты, с самих мастеров сделать взыскание, а на будущее время, объявить по всему краю, что каждый, замеченный в выделке фальшивой монеты, непременно подвергнется смертной казни, как ослушник повеления Имама.

Мера эта оказалась действительною. Шамиль уж больше не слыхал о производстве фальшивой монеты, но тем не менее обращение ее в народе шло своим чередом; и производители ее, сыскав для себя покров в корыстолюбии Наибов, – спокойно занимались своим делом, только уже не так гласно, как прежде.

Потом Магомет-Шеффи назвал мне другого серебряка, тоже Чохского жителя, по имени Даудиляу. С взятием в минувшем году Чоха, он получил чин прапорщика милиции, и Магомет-Шеффи видел его тогда же в Темир-Хан-Шуре и даже дал ему работу, а в нынешнем году видел его там же Гази-Магомет, для которого он тоже работал. Магомет-Шеффи отозвался о нем таким образом, что «он такой искусный мастер, что может делать и монету», но делал ли ее в самом деле, он не знает.

Кроме Гипсуляу, а может быть и Даудиляу, производством фальшивой монеты занимались еще многие, но кто именно Магомет-Шеффи не знает. Дело это, несмотря на строгость запрещения, было делом довольно обыкновенным в Дагестане (в Чечне этого не было).

Горцы чеканили только полуимпериалы и серебряные рубли. Первые выделывались из так называемой «зеленой» меди, и потом густо золотились; а последние просто из олова, тоже хорошо посеребряного.

Магомет-Шеффи передал мне еще несколько подробностей об этом же предмете; но неясность некоторых его рассказов и собственное его сознание, что он многого не помнит, и мое убеждение, что он многого совсем не знает, заставило меня искать случая спросить обо всем этом к самого Шамиля, и кстати проверить в тоже время и рассказ Магомета-Шеффи. Случай этот скоро представился, и я воспользовался им.

Стр. 1453 …Шамиль подтвердил все, что было сказано его сыном с тою только разницею, что серебряной монеты по его словам горцы не чеканили, а чеканили одни только полуимпериалы; что случаев производства фальшивой монеты он знает два, именно – Гипсуляу и в Сугратле; и наконец, что после изданного им запрещения, случаи эти больше не повторялись, вероятно, вследствие строгости определенного наказания. Вообще, из всех его слов нельзя не заметить, что, невзирая на существование Тателей и Мухтасибов, им же самим учрежденных, он очень мало знал из того, что делалось внутри страны.

В заключение своей речи Шамиль указал на Гази-Магомета как на человека, который может сообщить об этом предмете сведения более подробные.

Вчера мне случилось говорить с Гази-Магометом.

Сведения его оказались не многим полнее и разнообразнее сведений Шамиля: он тоже подтвердил слова Магомет-Шеффи относительно Гипсуляу и Сугратля; но сказать при этом, что чеканились не полуимпериалы, а голландские червонцы и так называемые «арабчики». Когда я показал Гази-Магомету червонец, он подтвердил свои слова, сказав, что делали именно такую монету.

Возникший по этому предмету спор между ним, Магометом-Шеффи и Абдуррахманом (все они бывают у меня ежедневно), довольно ясно показал, что в горах обращались и оловянные рубли, и медные полуимпериалы, и таковые же червонцы, и даже арабчики. Однако, все мои гости сошлись на том мнении, что фальшивая монета выделывалась не только в Чохе и Сугратле, но и в Куяде и в некоторых других местах (в каких именно они не знают); причем все единогласно признали, что Омар (сын воспитательницы детей Шамиля) может сообщить об этом деле самые верные и подробные сведения, так как он жил в Сугратле и с некоторыми из занимающихся этим ремеслом находился в хороших отношениях.

На этом основании, разговаривая сегодня с Омаром, я обратил свою речь на вышеизложенный предмет, не подавая вида на счет того, какое значение имеет у нас фальшивая монета и ее производители. Омар сообщил мне следующие сведения:

Фальшивая монета чеканится преимущественно в Сугратле, где этим промыслом занимаются почти все тамошние серебряники. Из других, занимающихся этим, Омар знает одного Гипсуляу в Чохе.

В Куяде монеты не делают; но в ней приготовляют все принадлежности, необходимые для производства этих работ. В делании монеты, горцы ничего преступного не подозревают, а смотрят на это дело точно так же, как и на всякое другое ремесло. Благородные металлы составляют в фальшивой монете меньше половины, а лигатура больше; и сверх того монету золотят и серебрят. Серебряные рубли выделываются большею частью Екатерининского чекана: они считаются более легкими для подделки. В последнее время, горцы уже привыкли к существованию фальшивой монеты, и даже выучились узнавать ее по звуку. Причем, распознав негодную, спокойно возвращали ее владельцу, точно так же, как возвращается купцу товар, оказавшийся недоброкачественным.

Фальшивая монета сбывалась собственно в немирном крае только в самом небольшом количестве, и то весьма редко: неумолимость правосудия и легкость, с которою можно было найти виновных, – удерживала от соблазна. Главнейший сбыт фальшивой монеты был в мирных аулах, где она сбывалась за половину номинальной цены, а иногда и менее. Мирные горцы, в свою очередь, сбывали ее в Русских крепостях, и это был единственный способ выпуска ее в обращение.