Владимир Мединский - О русском пьянстве, лени и жестокости

Существует гениальный британский сюжет о гибели чуть ли не всего элитнейшего 93-го кавалерийского полка под Севастополем – миф о том, как некий полусумасшедший английский генерал приказал атаковать в конном строю русские позиции.

Кавалерийская атака при повышении местности более чем на 15 градусов была прямо запрещена всеми уставами всех армий мира. Атака не могла не кончиться трагедией. Представьте: больше тысячи британских кавалеристов в красных мундирах медленно скачут к русским позициям под Севастополем. Медленно – потому что вверх! Под углом в 20 градусов! Описывает эту историю и Лев Толстой… «Мы плакали, когда в них целились». [85]

В этой атаке полегли сыновья чуть ли не всех дворянских семей Британии, дети принцев, графов и лордов. Тем не менее, в Британии внимание обращено не на идиотизм приказа, а на то, как полк бесстрашно его выполнил.

Поведением кавалеристов гордятся! Они знали, что идут на верную смерть, но честно выполнили свой долг. Киплинг написал прекрасную балладу «Атака красной кавалерии».

В центре Лондона мне как-то удалось попить пива в «фирменном» «Баре красной кавалерии». В нем висят картины, на которых с экспрессией выписаны эта атака, все каски, мундиры, подпруги, кивера, шашки. Все эти старинные запыленные воинские атрибуты с любовью развешаны на стенах и расставлены на полках. Романтика невероятная: истинные англичане всегда готовы выполнить любой приказ и погибнуть во имя королевы и Британии.

А вот совершенно аналогичная русская история: во время войны 1807 года под Аустерлицем два эскадрона русских кавалергардов получили приказ атаковать французское каре.

Плотное скопление войска ощетинившихся французских штыков, на которое скачут всадники в шитых золотом белых мундирах. Красота неописуемая! Ведь кавалергарды – самый цвет русской армии, брали туда исключительно детей дворян, да не простых – через одного князья, графы, бароны. Служить в кавалергардском полку – большая честь! Там, как и у англичан, «cream of the cream» [86]высшего общества. Но, увы, приказ столь же идиотский (такой же как и у англичан в Крыму спустя 50 лет), атака столь же бессмысленна, сколь и бесстрашна. «Кавалергарда век недолог…»

И. Крамской «Л. Н. Толстой».

Создал одного из немногих абсолютно положительных русских мужских литературных героев. До конца романа герой не дожил…

Почти все погибли, единицы, сбитые с лошадей, попали в плен. Наполеон сказал по этому поводу, что никогда не видел такой красивой и бессмысленной атаки. Он спросил у одного из уцелевших офицеров: зачем они атаковали в поле в конном строю каре?

Тот ответил, что эскадрон получил приказ и должен был его выполнить. Наполеон смахнул скупую мужскую слезу профессионального солдата и всех пленных велел отпустить.

Отголоски этой истории есть у Льва Толстого – в описании сражения, в котором получает смертельную рану Андрей Болконский. В первых версиях романа он умирал. Но очень уж нужен был Толстому этот персонаж, не мог он его убить в начале книги! И в более поздних версиях романа Болконский выздоравливает.

В общем, история такая же, как с атакой красных королевских всадников на русские позиции. Результаты те же. Но выводы делаются иные!

В России говорят о безграмотном генерале, пожелавшем выслужиться перед Главкомом русской армией под Аустерлицем – императором Александром I, и делают выводы в духе: «только у нас такое возможно!» Совершенно не желая говорить о мужестве и верности долгу, о героизме исполнителей.

А потом эту историю вообще совершенно забыли. То ли не могли мы после 1917 года спокойно признаться, что элита русского дворянства, все эти Фамусовы, Скалозубы, Онегины, Милорадовичи ничуть не в меньшей степени проявляли «мужество и массовый героизм», чем воспетые Герасим Курин и Василиса Кожина, то ли просто не умеем гордиться самими собой.

«Сражение при Аустерлице 20 ноября 1805 г.» Гравюра И. Ругендаса. 1810-е гг.

Кутузов, кстати, будучи под Аустерлицем «замом главкома Александра I», настаивал, что диспозиция проигрышная и австро-русским войскам надо не сражение принимать, а отступить. Как всегда, он был обвинён в пораженческих настроениях и, как всегда, оказался прав

И вот наша литература полна персонажами типа Раскольникова, Акакия Акакиевича и, в лучшем случае, мечущихся «лишних людей» типа Печорина. И почти никто из воистину великих писателей XIX века не хочет рассказать о других героях нашего времени.

14 декабря 1825 года закончилось краткое время романтизма героев 12 года. И в великой русской литературе начался век постоянного оппонирования с властью.

Порой вообще кажется, что последним, кто с определенной симпатией относился к персоне Императора Всероссийского, был А. С. Пушкин.

Николай I, думаю, на самом деле был его искренним поклонником, в отличие от тех картинок «персонального цензорства», что рисовали нам школьные учебники. Кстати, в отношении учебников. Подчеркну, мы с вами говорим, естественно, не обо всей русской литературе XIX века, а лишь о той ее части, что официально была признана у нас и за рубежом классикой.

Это действительно великие мастера: Лермонтов, Гоголь, Достоевский, Салтыков-Щедрин, Толстой, Чехов, отчасти Некрасов.

Список можно продолжить. Но беда в том, что осознавая себя «больше, чем поэтами», эти авторы совершенно невольно, даже, скажем, нечаянно, создали удивительно сложный, постоянно рефлектирующий, мечущийся и довольно малосимпатичный образ русского литературного героя, что, несомненно, внесло свой немалый вклад в то, что страна продолжала «самоубеждаться» в самых черных, негативных представлениях о самой себе.

Порой кажется, что во всей русской литературе того времени есть только один положительный герой, на которого молодежь могла бы без оглядки равняться, – все тот же Андрей Болконский. И тот рано погибает.

Россия вела войны с Турцией, колониальные войны на Кавказе и в Средней Азии. Как получилось, что в литературе не отражены эти войны, не воспеты их герои? В Британии на «индийскую тему» написаны тысячи книг разной степени талантливости и успешности. А где в России романы, в чертах героев которых читатель угадывал бы черты сурового Ермолова, ехидного «Грибоеда», блестящего покорителя Самарканда и Коканда генерала Скобелева?

В. Тропинин «А. С. Пушкин».