Владимир Мединский - О русском пьянстве, лени и жестокости

Отношения гения литературы и Николая I – одна из загадок нашей истории

Где литература о трудностях дальних походов, о подвигах, свершениях, потерях и познании истин громадного и важного пути?

«Туркестанские генералы» – название одного стихотворения Н. Н. Гумилева. Одного стихотворения. Не написано ни одного романа, героем которого был бы пусть не историческая личность, но офицер, принимавший участие в среднеазиатских походах.

В XX веке у хитреца-беллетриста Бориса Акунина появляется положительный герой Эраст Фандорин.

Самый хитрый, самый умный, самый проницательный. К тому же красавец и любимец женщин.

Б. Чхартишвили (Акунин) как-то подметил в своем интервью, что успех Э. Фандорина обусловлен именно полным отсутствием в русской литературе до и постсоветского периода положительного мужского персонажа.

Добавлю от себя: умница и тонкий стилист Акунин, конечно, имел в виду «ЛИТЕРАТУРУ».

«Шедевры» а-ля Фридрих Незнанский и Дарья Донцова, а также мегатонны макулатуры о «ментах», «героях Чечни», «спецназе» и тому подобному мы будем относить к «другой стороне Луны».

Но, увы, и Эраст Фандорин обречен на одиночество, и непонятно: получает он воздаяние за свои качества или наоборот, наказан за свои достоинства?

Не замечаем мы и своих открытий. Во время кругосветных плаваний русских исследователей Ф. Ф. Беллинсгаузена и М. П. Лазарева на шлюпах «Восток» и «Мирный» в 1819–1824 годах русские совершили грандиозные открытия.

Ф. Ф. Беллинсгаузен.

Имя его достойно стоять рядом с именами Д. Кука, Ф. Магеллана и Х. Колумба

Джеймс Кук писал, что он проник на юг «так далеко, как это только под силу человеку». Но россияне проникли гораздо южнее Дж. Кука, в те области Южного океана, куда он считал «принципиально невозможным» попасть. Впервые в истории мореплавания русские обогнули Антарктиду, установили размеры этого колоссального обледенелого материка. 17 января 1821 года русские моряки первыми из всех людей Земли (!) увидели черные откосы высокого берега Антарктиды и назвали ее «берег Александра I». По своему месту в истории этот подвиг близок к покорению полюсов, к выходу человека в космос. Он ничем не меньше подвига Колумба или Магеллана.

С тех пор на карте Антарктиды есть залив Новосильцова и мысы Демидова, Куприянова и Парадина, острова Анненского, Лескова, Высокий и Завадовского, море Беллинсгаузена.

В Тихом океане появились «острова Россиян» – архипелаг тропических коралловых островков. Отдельные атоллы в этом архипелаге названы именами Кутузова (Макемо), Крузенштерна (Тихекау), Румянцева (Тикеи), Лазарева (Матаива) и Барклая-де-Толли (Рароиа).

В Англии писались романы, ставились пьесы о китобоях, захваченных в плен дикарями, о пиратах Индийского и Тихого океана, о мятеже на корабле «Баунти» под командой капитана Блая, то есть по поводам несравненно менее значительным. Тот же Джеймс Кук стал героем более чем 20 известных романов и около 40 драматических произведений.

А где в России пьесы и романы о капитанах Крузенштерне и Лисянском? Где пьеса условно «Средь льдов и ветров» или «Как русские открывают Великий Южный Материк»? Где повествования о плавании графа Резанова в Русскую Америку и о том, как русские осваивали Аляску и Калифорнию?

Не написано повестей об этих подвигах ни в XIX веке, ни в начале XX (до 1917 года) века. По крайней мере, в классике того времени, современнице великих русских географических открытий нет даже намека на это. ПОЧЕМУ?!

В XX веке появилась «Юнона и Авось». Хотя бы из этой пьесы мы узнали, что русские осваивали не только Аляску, но и Калифорнию. В то же самое время сами американцы сняли целую «мыльную оперу» о приключениях графа Резанова.

Увы, ответ может быть только один и очень грустный: потому, что в этом снова проявилась раздвоенность сознания русского образованного слоя. Россиянин невероятными трудами, героизмом и самоотречением строил громадную империю.

Плавание Ф. Ф. Беллинсгаузена и М. П. Лазарева в Антарктиду

Ю. Ф. Лисянский, командир корабля «Нева»

Он осваивал почти безлюдные, суровые пространства Севера, Сибири, побережья Тихого океана и Аляски. Все это пространство он связывал дорогами, строил крепости, из которых вырастали порой немалые города, – как из станицы Верной вырос город Алма-Ата, а из заложенной в 1815 году крепости Грозная – город Грозный, столица Чечни. Русские наладили управление этими территориями. И если бы даже не все, если бы значительная часть чиновников была бы такой же, как герои Салтыкова-Щедрина и Гоголя, империя мгновенно развалилась бы. А она не развалилась.

Но вот парадокс: русскую интеллигенцию, образованный слой России, эти достижения не интересовали. Классика отразила жизнь не такой, какова она была в реальности. А такой, какой ее хотел видеть русский образованный слой.

С книгами, которые написаны выходцами из дворян, помещиков или поповичей, – то же самое. Все романы Писарева, Боборыкина, Чернышевского мало того, что, на мой взгляд, невыносимо скучны, [87]они исследуют какую-то исчезающую, незначительную прослойку людей. Сплошь народовольцы, «борцы с самодержавием», такие «передовые люди», как Рахметов Чернышевского и Крестовоздвиженский [88]Писарева, образы которых у современного читателя вызывают разве что зевоту.

Только у Помяловского в «Мещанском счастье» появляются образы выходцев из мещанства. Персонажи этого произведения работают, получают зарплату и каждый день строят свое «мещанское счастье» со щами и кашами.

У Островского и таких героев нет. Ни один герой его пьес не нажил свой капитал честным трудом. Его герой – или хитрый интриган, или жулик, или хитрован, стремящийся жениться на богатой невесте. Герои Островского частенько разоряются. Драматург никогда не показывает человека, который трудом и разумными делами наживает капитал. Если есть богатые невесты, то обязательно рядом самодуры, расточающие капиталы в публичных домах и в кабаках. Однако надо ведь иметь в виду, что сначала эти капиталы надо было нажить! Об этом же у Островского – ни-че-го. И нет у него ни одного образованного купца, мецената и ценителя наук. Сплошное «темное царство».

Неизвестный художник «П. Я. Чаадаев». XIX в.