Владимир Мединский - О русском пьянстве, лени и жестокости

В 1839 году по личному приглашению императора Николая I этот убежденный монархист и мастер дорожного очерка посетил Россию. Николай I откровенно рассчитывал, что Кюстин напишет хорошую книгу о России. Еще одна книга о России как об одном из европейских государств – это был бы хороший «пиар».

Впечатления маркиза о николаевской России легли в основу книги «Россия в 1839 году». Книга в 4-х томах вышла в 1843 году во Франции. Ее сразу же начали переиздавать в разных странах Европы. Однако оказалось, что это был «пиар» наоборот: Россия маркизу де Кюстину категорически не понравилась. И мало того, что не понравилась…

Фактически маркиз завершил то, что начала мадам де Сталь – формирование черного политического мифа о России. Дороги плохие, а местные варвары их не ремонтируют. Лошади скверные, езда медленная. Правда, в одном месте лошади оказываются слишком раскормленными, в другом – слишком тощими… Но в любом случае – какие-то они не такие, как нужно.

А. Швабе «Николай I». 1843 г.

Был честный и образованный офицер. И всю жизнь строил «вертикаль власти»

Женщины в России некрасивые, офицеры мундиры носить не умеют, мужики дикие, деревни нищие, леса густые и слишком заросшие, зимой слишком холодно, а летом слишком жарко. Печи русские топят скверно, еда невкусная, пьют то ли слишком много, то ли просто пить не умеют, и все время напиваются допьяна. Деревни и провинциальные города некрасивы. Дома стоят без системы, а улицы разной ширины и кривые. Петербург же тоже не красив, но потому, что в нем дома стоят слишком уж по одной линии, проспекты широкие и пересекаются под прямыми углами; а потому Петербург похож на огромную театральную сцену.

В общем, гадкая страна и скверный, порочный народ.

Но главное в России, в этой стране варваров, то, что все не свободны. Про мужиков говорить нечего – они в рабстве, и никакого участия в жизни страны не принимают. Но и дворяне, и чиновники – варвары и рабы по своей сути. Они пытаются подражать французам и эти попытки вызывают у маркиза самую едкую насмешку. По своей сути они – нервные, суетливые, страшно зависимые люди, панически боящиеся начальства.

Даже сам Николай I – это человек, все время «играющий» самого себя, не способный ни на миг забыть о себе как императоре, комедиант на сцене, одним словом.

Но суть и императора, и всех русских – это рабство. «Сколь ни необъятна эта империя, она не что иное, как тюрьма, ключ от которой хранится у императора». [91]В этой тюрьме царит всеобщий страх, тирания бюрократии, произвол сильных над слабыми.

А вторая сторона «истинной сути» России и русских – стремление господствовать в мире, а потому вести захватнические войны. Особенная опасность нависла над бедной Европой, потому что Россия пыжится изо всех сил изобразить себя европейской державой.

А зачем ей это?

Чтобы командовать над остальными странами Европы, разумеется. Русские притворяются европейцами, Николай I играет роль «европеизированного государя» для того, чтобы утвердить право командовать и господствовать в Европе, заводить в ней свои жуткие порядки.

Ставшая весьма популярной книга Кюстина [92]смогла объединить разрозненные черные мифы о России и подчинить их одному главному политическому мифу. Разного рода бытовые мифы слагались во все времена. Скажем, немецкий профессор Шиман писал, что Николай I не читал ничего, кроме Поля де Кока [93]– специальные курьеры привозили ему из Парижа свежие оттиски. [94]

Это нелепый и грубый миф: Николай Павлович был одним из образованнейших людей своего времени. Свободно читал на трех европейских языках. Покровительствовал Пушкину и Гоголю, и ему Александр Сергеевич читал своего «Евгения Онегина», а Николай Васильевич – «Мертвые души». Николай I первым отметил талант Льва Толстого, а на «Героя нашего времени» написал отзыв, достойный похвалы и признания его как профессионального литературоведа.

У Николая I хватило и литературного вкуса, и чувства юмора, чтобы хохотать при постановке «Ревизора», а потом произнести: «Досталось всем, а больше всего МНЕ».

С трудом могу представить возможной столь самоироничную оценку у большинства последующих руководителей нашего государства.

Но даже предположим, что в сказки о полуграмотном Николае поверили бы. То есть для дискредитации его лично – сойдет. Но пятно на весь правящий слой России, на всю Россию будет брошено, а это уже иного порядка дискредитация.

П. Боклевский. Иллюстрация к пьесе Н. Гоголя «Ревизор». 1856 г.

Тогда хотя бы боялись столичных проверяющих…

Но насколько лучше политический миф, сформированный де Сталь и маркизом де Кюстином!

Теперь любые другие, «частные» мифы – о неграмотном Николае, и о плохих дорогах, и о некрасивых россиянках, можно будет привязывать к этому главному мифу.

Вот она – Россия! Страна агрессивных рабов! «The Empire of Evil!» Трепещи, Европа! Это идет железной поступью обезображенный маской урод, русский Дарт Вей-дер, желающий покорить мир!

Такой миф – вне времени. Николая I нет на свете полтора столетия. Изменился и политический строй, и границы, и место России в мире. А миф жив и, если это будет кому-то нужно, то частный миф про полуграмотного Николая станет очередным небольшим фрагментом мифов о России.

А ведь о Николае I тогда рассказывали и другое! Сохранился документ о том, когда Николай лично пошел за гробом покойного унтер-офицера. Некому было проводить в последний путь нищего одинокого старика, и император, сняв фуражку, сам пошел за гробом.

Или другая история. Как-то в пургу [95]император ехал в двуколке и догнал бредущую по дороге женщину с мальчиком. Император велел остановиться и спросил, куда подвезти их. По дороге дама рассказала, что муж у нее погиб на войне, с пенсией все тянут, а сына она сама не знает, куда бы пристроить.

– Ладно, – сказал император, – я вам постараюсь помочь!

Он дал мальчику серебряный рубль. Пусть он придет завтра к Зимнему дворцу, покажет дежурному офицеру этот рубль, и тот все организует. Лишь придя на следующий день с сыном в Зимний, женщина узнала, что ее подвез не обычный офицер, а сам Государь! [96]Император ускорил получение пенсии для вдовы, парня за казенный счет определил в военное училище.

Мальчик вырос, дослужился до генерала, хорошо проявил себя во время Русско-турецкой войны, воевал на Шипке. Памятный серебряный рубль он носил на шее рядом с нательным крестом.