Борис Синюков - Загадочная русская душа на фоне мировой еврейской истории

Эту мою версию доказывает хотя бы сталинское переселение народов в Сибирь. Это же было совсем недавно. Но и сегодня мы все еще не знаем широты охвата народов России этим переселением. Русских «вербовали», причем так, что вербованным денег хватало только доехать до места. И здесь их просто бросали на произвол судьбы. Все остальные народы (западноукраинцев, прибалтов, молдаван, северокавказцев, калмыков, «русских» немцев, татар, чувашей и других) просто хватали по деревням, садили в вагоны и выбрасывали в Сибири прямо в снег. Выживут – хорошо, не выживут – горя мало.

И в столыпинские времена (которые сейчас хвалят, захлебываясь) переселение малоземельных крестьян в Сибирь было почти такое же, как сталинские вербовки. То есть, крестьян бросали в дремучей тайге, на «авось выживут». Поэтому переселения московских рабов на новгородчину и псковщину во времена Грозного царя было именно таким, как я написал выше.

Надо переходить в Южную Россию, Малороссию, Украину. Это потом она стала Окраиной, когда с помощью Богдана Хмельницкого ее «присоединили» к России северной, уже Московской. Долго не получалось у русских князей. Хотя, когда русские главари ватаг из бездельников только догадались продавать своих женщин, а потом и мужчин, Киев, по–моему, уже стоял на том же самом месте. Как же это вышло? Но, сперва объясню невозможность образования Киева просто так, ни с того, ни с сего. Братья Кий, Хорив с сестрой их Лыбедь, конечно, были. Но на месте Киева им было жить нельзя, ибо на таком открытом месте в те времена никто бы не согласился жить, опасно. Я уже неоднократно говорил, что там могли бродить только грабители–бездельники и скакать амазонки. Поэтому весь народ жил в предгорьях Карпат, там, где сейчас Львовская область, Черновцы, Волынь. Ну, в общем, там, где «свирепствовали» в войну всякие «бендеровцы». Которых, почти до самой «перестройки», все никак не могли переловить. Есть где спрятаться. Поля пшеничные они, конечно, засевали на равнине, но не сейчас, немного попозже.

Сейчас нам надо понять, как у них возникли тотем и табу на инцест, там, в Прикарпатье, а потом уже создать предпосылки к постройке самого Киева. По–моему, они шли тем же путем, что и все предгорные скученные народы. Тотема у них не возникало, поэтому они пошли тем же путем, который описан выше. И амазонки у них были, и скопцы с Кибелой, и братская орда с богиней–матерью. Поэтому я и согласен, что Кий, Хорив и Лыбедь были. И любовь была. Почему они не пошли русским приволжским путем, тоже понятно, у них же тепло было, не холоднее, чем в Западной Европе. Поэтому и недостаток женщин был, и его преодоление традиционным путем было. И Белинский это подметил во взаимоотношениях женщин и мужчин.

Чтобы перейти к необходимости постройки Киева, надо сперва съездить посмотреть Венецию и поразмыслить о библейских «ливанских кедрах». На этой основе я и предложу концепцию необходимости Киева, пути «из варяг в греки» и многое другое, что и буду «с пеной у рта» защищать.

Дело в том, что на определенном этапе скученные народы принялись строить храмы. (Этот вопрос я буду очень подробно изучать, но уже – в другом месте). Построив храмы, они «увидели, что это хорошо», как говорит Библия, и принялись строить дворцы для знати, потом переключились на частные дома. Для этого потребовалось много леса. Потому–то первые храмы делали с куполами, не знали где достать хорошего строевого леса, длинного, почти одинаковой толщины, что в комле, что в вершине. Какой был у себя, – весь вырубили. Вы же помните как евреи мучились насчет леса для своего храма, пока не нашли его в «Ливане», в котором такого леса, по правде говоря, сроду не было. Так называемые ливанские кедры что–то перестали расти там с тех пор. А какие растут, только – на дрова годны, или, например, — для изготовления стула. Я думаю, что «ливанские кедры» нашли где–то в Прикарпатских лесах.

А потом венецианцы задумали обезопасить свою жизнь в знаменитых лагунах, поездили они по свету немало и знали приблизительно, где что растет. Сосна им была нужна, конечно, – потолки перекрывать, но в первую очередь надо было фундаменты закладывать на илистом дне лагуны. Толщина ила большая, да и неизвестна, поэтому кессоны закладывать – дело бесполезное. Кессоном можно «бык» мостовой установить, но нельзя же себе представить кессон под весь город. Место было очень хорошее, я о нем уже говорил, а венецианцы были люди упорные. Им нужна была лиственница, которая в воде не гниет, а только крепче становится.

Лиственница – дерево северное, даже в средней полосе России не растет, похолоднее любит. А, только на один Исаакиевский собор в Питере, вернее на сваи под него, лиственниц ушло несколько десятков тысяч. Можете себе представить, сколько надо свай под всю Венецию? Там же ни один дом без свай построить нельзя. Все венецианцы и сегодня помнят, на чьих сваях их город стоит. Стоит венецианцу узнать, что вы русский, как он тут же начинает показывать на сваи забитые в дно каналов для привязывания их лодок, гондол, и говорить, что это русское дерево, вечное. И, правда, из воды торчат тут и там толстенные бревна, забитые в дно, немного пообтершиеся от миллиардов причаливаний и лодочных цепей. Сколько они тут стоят, никто не знает, вечно. Но это только вершина айсберга, основные–то лиственницы не видно, на них дома и храмы стоят, в том числе и знаменитый Дворец их дожей, выборных. А, вокруг на тысячи километров нет ни одной растущей лиственницы.

И зачем, скажите к нам венецианские, а затем и римские послы, один за другим, ездили? Что касается Менандра Византийца в 6 веке, то он, наверное, за ливанскими кедрами приезжал. А вот вторым после него пожаловал Амвросий (Амброджо) Контарини (Кантарини) в 1475 году, чистокровный венецианец. Этот Амброджо книгу о нас написал, поэтому мы его сейчас и знаем. Первые же венецианцы книг не писали, они чисто деловые люди были, им книги писать некогда, бизнес превыше всего. Потом Рафаэль Барберини в 1565 появился и тоже книжку про нас оставил. Потом Поссевино в 1581 году заявился, якобы мирить нас с Польшей, и тоже родил книгу. Потом в 1647 году пожаловал Антоний Крижанич, сам серб, но служил в Болонье и Риме. И тоже книжку написал. Потом в 1670 году послом Рима был Рейтенфельс, тоже разродившийся книгой. Мы их по книгам и помним, а то бы забыли, как забыли тех, кто «путь из варяг в греки» и Киев порекомендовали нам организовать, да сами, можно сказать, и организовали.

Посмотрим на путь из варяг в греки по карте. Поплывем из варяг, из озера Ильмень по реке Ловать, вверх по ее течению. Если даже плыть на резиновой надувной лодке, и то, до истока ее не доплыть, она вытекает из болот. Потом надо тащить по сплошным болотам древнюю лодку, а она, разумеется, не резиновая, намного тяжелей, километров 60 к югу. Встречаем реку Западную Двину, переправляемся через нее и опять по болотам тащим лодку снова километров 60–70 до Днепра, тоже болотистой реки в верховьях. Можно, конечно, немного спуститься по Западной Двине, а потом подняться вверх против течения по ее притоку и вновь пересекать болота. На мой взгляд, все же лучше – по первому варианту. Итого, по прямой не менее 120 километров нужно тащить лодку голыми руками по сплошному болоту, чтобы потом попасть в Днепр, а затем – и в «греки». А потом проходить днепровские пороги, опять вытаскивая лодку на берег, и обтаскивать ее посуху, минуя пороги. Да с такими трудами можно только чистое золото возить, серебро возить будет уже невыгодно.