Борис Филин - Листая старые журналы…

Откуда взял эти подробности г. Снегирев? Сколько нам известно, нет нигде свидетельств о такого рода пытках (исключая ломания ребер раскаленными клещами, что производилось иногда). Не надобно взводить на древних Русских людей обвинения почти бездоказательные; и без того в них было много жестокости и варварства.

Из застенков же вышли пословицы: кнут не дьявол, а правду сыщет ; или: кнут не архангел, души не вынет .

Употребительнейшая из пыток, продолжает г. Снегирев, была дыба или виска, отчасти сходная с Римским eqculeus, на коем пытали рабов.

Римская пытка eqculeus состояла в следующем: Раба растягивали на машину, к которой привязывали его руки и ноги и подымали вверх, так что истязуемый как бы висел на кресте; притом, посредством винтов, так растягивали члены несчастного, что они выходили из суставов. Пытка эта употреблялась в Италии и в позднейшее время, и носила тоже имя. Есть описание одной пытки такого рода. Но наша Русская пытка была несравненно жесточе Итальянской. В древнем Риме пытали только рабов.

Поднятому на дыбу, говорит г. Снегирев, привязывали к ногам тяжелые колодки, на кои ставши палач подпрыгивал и тем самым увеличивал мучение: кости, выходя из суставов своих, хрустели, ломались, иногда кожа лопалась, жилы вытягивались, рвались, и тем причинялось несносное терзание. В таком положении его били кнутом по обнаженной спине так, что кожа лоскутьями летала, и потом, особливо когда пытали на заказ и жестоко, еще встряхивали на спину зажженным веником. Последняя подробность уже не вымышлена ли? Повторяем здесь, что все исторические сведения должно документовать. Об зажжённых вениках мы нигде не находили показания. Может быть, г. Снегирев слышал предание; в таком случае от кого? Да и не всем преданиям можно верить.

Точно также мы положительно отвергаем возможность описанной г. Снегиревым пытки посредством сечения сальными свечами, коими будто бы причиняли ужасные мучения. Мы спрашивали о том медиков, и они отрицательно качали головой. Поговорка, которую г. Снегирев приводит как доказательство существования этой пытки (Тем же салом да по тем же ранам), очень темна. Из одних пословиц нельзя еще составить описание пыток.

Что касается до кормления допрашиваемого соленым, чтобы после томить его жаждою, то этот гнусный обычай, увы, не так далек от нашего времени; в полициях это называется, или называлось: покормить селедкой.

В Костромской губернии, по словам г. Снегирева, сохранилась в памяти народной пытка клячить голову: т. е. сжать ее клячем, или заклепать; там доныне говорят о преступнике близком к уличению: ужо его склячат, т. е. скоро изобличат. Слово заклепать относилось собственно ко рту (заклепать рот).

Пыточные речи записывались так: сперва вопросы и ответы подсудимого с подъему, т. е. когда его подняли на дыбу, потом с пытки, когда его били кнутом, наконец с огня, т е. когда его снявши с дыбы жгли огнем (см. Стрелецкий розыск). В процессе Царевича в пыточных речах не видно нигде выражения «с огня», хотя мы знаем, что Глебова, например, пытали и этим способом.

Те, которым случалось видеть в Петербурге, в цирке, эквилибристов братьев Бюри, висящих иногда на руках, на верёвке, на большой высоте, могут иметь понятие о том, как пытаемый висел на дыбе. В Венеции, в дворце дожей, показывают комнату пытки, в которой висит еще на верху блок, употреблявшийся для подъема вверх обвиненного.

Существовало еще одно истязание, введенное в России уже при Петре. У Рубана находим следующее: При гауптвахте (в Петропавловской крепости) была площадь, именуемая плясовая, на коей поставлена была деревянная лошадь с острою спиной, на которую сажали за штраф солдат на несколько часов сидеть, и при том еще столб вкопан был деревянный, и около его поставлены были спицы острые, и вверху того столба была цепь, и когда кого станут штрафовать, то в оную цепь руки его замкнут, и на тех спицах оный штрафованный должен несколько времени стоять. Мы знаем, что последнего рода пыткой (стоянием на спицах) пытали генерал- майора Глебова.

У г. Костомарова в его «Стеньке Разине» есть описание особенной пытки, которою будто бы пытали Разина. Он заимствовал эту подробность из современной небольшой брошюрки, в которой сказано следующее: Русские употребляют особого рода пытку, состоящую в том, что преступнику бреют голову в виде венца, подобно тому как у священников, и потом льют на голову холодную воду, которая падая причиняет, по их словам, сильную боль (Капанье холодной воды на голову употребляется и при лечении сумасшедших и производит, конечно, очень неприятное ощущение, но едва ли что когда пришли брить им головы, Стенька сказал своему брату Фролке: Я до сих пор думал, что делают венцы ученым людям; но теперь вижу, что и нам невеждам делают эту честь).

Слова, приписанные этой книжечкой Стеньке о делании венцов ученым людям, не имеют смысла. Дело в том, что эта книжечка не есть оригинал, но перевод с английского; есть и другой перевод с подлинника на немецкий, в котором мы нашли тоже самое место, но несколько иначе переданное. Стенька говорит: …брат, я слыхал что только учёных людей бреют в священники. Очевидно, здесь указание на обряд католической церкви (тонсура), который конечно не мог быть известен Стеньке (Стенька, хотя и был в Польше, но походом, с войском кн. Долгорукого, мог участвовать в грабеже какого либо костела, но видеть посвящение в ксендзы, епископскую службу, навряд ли ему случалось), и потому мы имеем право заподозрить весь этот рассказ, по нашему мнению, выдуманный, тем более что, описывая эти подробности, неизвестный автор не говорит ни слова о других пытках, а уж конечно Стеньку пытали кнутом. У г. Костомарова есть подробное описание, как Стеньку пытали кнутом на виске. Более чем вероятно, что это действительно так было, но так как нигде об этом нет свидетельства, то г. Костомаров и должен был бы о том упомянуть; при том откуда он взял, что Стенька, вися на дыбе, получил около сотни ударов кнутом? Такой пытки вынести конечно не мог бы никто; чтобы получить сто ударов, пытаемый должен был провисеть часа три на дыбе и непременно изошел бы кровью, или получил бы нервический ударь от напряжения: никакой Геркулесовский организм не выдержал бы того (Преступникам давали иногда до ста ударов кнутом, но на козе (или кобыле), что несравненно слабее пытки на дыбе). В Стрелецком розыске и в процессе Царевича никому из обвиненных не давали более 25 ударов кнутом в один раз (как тогда выражались – в один застенок), иначе последовала бы смерть; да и 25 ударов давали только на первой пытке. И наконец, где нашёл г. Костомаров это показание.

«Дав Стеньке около ста ударов кнутом, говорит г. Костомаров, связали ему руки и ноги, продели сквозь них бревно и положили на горящие уголья. – Стенька молчал». Очень вероятно, что и этим способом пытали Стеньку, но опять нигде о том нет свидетельства.