Александр Дзиковицкий - Казаки. Осознание себя. Казачий Народ

Может, потому-то так затруднительно было казакам в романе М. Шолохова «Тихий Дон» ответить агитатору Штокману о своём происхождении и потому-то там казак вывернулся ответом «Казаки от казаков ведутся!»?

Не погружаясь во глубину веков, стоит только отметить явно бьющее в глаза: после вступления в союзные отношения с Московией с последующим постепенным подчинением казаков северному соседу, процесс вливания московитской (великоросской) крови в донской казачий социум сильно активизировался. Особенно большой приток её произошёл вскоре после обезлюдевшей и обескровившей и так не густонаселённый Дон войны с турками в 1637—1642 годах (знаменитое «Азовское сидение»). Далее было множество таких вливаний, совершённых как по собственному согласию донцов, так и, в основном, против их воли – по царским указам.

Особенно прославился в трудах по разэтнизации и, так сказать, «кровосмесительству» Народа Казаков (после «заслуг» Петра I) Николай I. Император Николай Павлович, стремясь унифицировать всю подвластную ему страну, повёл наступление на самобытность казачества, намереваясь лишить его возможности считать себя особым народом. Указом от 2 октября 1827 года атаманом всех казачьих Войск был поставлен наследник престола. На местах ставились его представители, получившие название «нака́зных атаманов». Они назначались из лиц неказачьего происхождения – атаманы Войск казачьего происхождения были вообще запрещены! Из казаков оставались только окружные атаманы, назначавшиеся наказными атаманами, а выборное начало сохранилось лишь для станичных и хуторских атаманов.

Назначение наследника престола атаманом всех казачьих Войск объявлено было как «высочайшая милость», но для казаков это было очередным ущемлением казачьих прав и лишало их сознания, что казаки – хозяева в своих землях. Но что поделаешь: это были времена, когда территории казачьих областей были полностью поглощены Россией.

Одним из главных орудий проведения политики «разэтнизации казачества» в духовной сфере стал В. Б. Броневский. В 1833 году он был уволен со службы в чине генерал-майора и теперь ему предстояло сделать очередной подвиг во имя царя.

Ещё будучи директором Пажеского корпуса, Броневский занимался активной литературной деятельностью, но главное его творение – «История Донского Войска, описание донской земли и Кавказских минеральных вод», изданное в Санкт-Петербурге в 1834 году и оставившее громкий скандальный след в теме изучения казачьей истории.

«История Донского Войска» появилась на свет вслед за годами неравной борьбы донских атаманов А. К. Денисова и А. В. Иловайского с могущественным царским сановником Чернышёвым и потому уже являлась, даже без оглядки на внутреннюю политику царя, как сказали бы сегодня, политическим заказом. Фактическое и формальное покорение Дона было закончено. Но следовало ещё сломить казаков психологически. Вот и призвали на помощь подтасовку исторических фактов, которую успешно выполнил чиновник Броневский. На Дону говорили, что материалы, собранные добросовестным казачьим историком В. Д. Сухоруковым, были переданы ему на обработку и Броневский, сохранив все фактические данные, придал им верноподданнический и русификаторский дух. Сам Сухоруков, ознакомившись с книгой Броневского, не признал в ней своей работы и назвал её «смесью пространных нелепостей», «грустной компиляцией со всех сочинений, в которых что-нибудь говорилось о Доне», а также «спекуляцией» и «пакостью».

В своей работе Броневский одним махом разрешил проблему древности казачьего народа, разрубив казачьи поколения на «казаков татарских», исчезнувших вдруг, без следа, и «казаков русских», народившихся так же неожиданно на месте первых в середине ХVI века из числа московских беглецов.

Несмотря на отсутствие всякой научности, «версия Броневского» получила признание у большинства русских историков. Вопреки критике авторитетного историка Н. А. Полевого, выдвинутая теория в той или иной степени нашла в дальнейшем отражение в работах таких известных русских исследователей, как С. М. Соловьёв, Д. И. Иловайский, В. О. Ключевский, С. Ф. Платонов. Фактически эта теория оправдывала все предыдущие и дальнейшие действия царского правительства по манипуляциям в отношении казачества – то выводили из его состава часть людей, то включали в него целыми группами инородные по происхождению слои населения. Действительно, а чего было церемониться, если это не отдельная народность, а лишь собравшаяся по профессиональному признаку группировка?

И действительно: на следующий год после выхода книги в свет пришло очередное распоряжение правительства, выдержанное в том же духе: казаков отныне указано считать даже не «военно-служилым народом», как раньше, а «военным сословием». В 1835 году было упразднено и старое географическое название «Земля Донских Казаков», а вместо него введено административное наименование «Земля Войска Донского».

Опасный своим свободолюбием казачий народ самодержавие старалось расколоть, одних определяя в крестьяне, других в дворяне, третьих в купцы, а четвёртых отнеся к служивому казачеству. А заодно подмешивали «послушной крови» из разных приписных казаков и набирая в них кого попало. Политика ассимиляции дала гнилые всходы и породила такую сумятицу в умах, что до сих пор никак с этим не разберутся. (С. А. Рубцов).

С 1835 года учебники российской истории на вопрос о казаках отвечали однозначно – сословие из русских беглецов. Но енисейский губернатор Степанов в своей книге «Описание», не сумев подобрать определения к не устоявшемуся пока новому толкованию слова «казак», назвал казачий народ невнятным термином «пособие».

Николай I в 1837 году увидел результаты своей политики разэтнизации. Возвращаясь с Кавказа, император устроил в Новочеркасске строевой смотр «казачьим частям» и, будучи завзятым «фрунтовиком», был возмущён: «Я ожидал увидеть 22 полка казаков, а увидел 22 полка мужиков! Никто не имеет понятия о фронте. А лошади!.. Это не казачьи лошади, а мужичьи!». Но от политики растворения казачества Николай I всё равно не отказался. Лишить казаков самобытности для него представлялось более важным, чем что-либо другое.

И слава Богу, что эти планы императора всё-таки потерпели неудачу. Казаки, несмотря на то, что при российских монархах были усиленно преобразовываемы из народа в сословие военных слуг, всё же сохранили в себе определённую критичность и оппозиционность к власти, сохранили себя. Об этом, в частности, свидетельствует казак И. Родионов, написавший в 1914 году работу «Тихий Дон», в которой говорилось: «Политику правительства относительно Дона за последние 50—60 лет нельзя признать целесообразной и сколько-нибудь справедливой».