И. Ярмизин - Средневековье: забытая история Запада. Том 3. Итоги эпохи

Но какова конечная цель алхимика? Золото? Конечно, нет. На высшем уровне – это бессмертие. Вот почему мы то и дело слышим о встрече с людьми, жившими сотни лет назад (приведенный пример с Фулканелли довольно свежий, но говорят и о встречах со значительно более древними персонажами).

Обретение долголетия через алхимические практики подтверждают и мусульманские историки на примере Индии: «…правители туркестанские просили прислать, если можно, что-нибудь из снадобий, которые обладают способностью продлевать человеческую жизнь, а также сведения о том методе, посредством которого Раис сохраняет свое здоровье так долго». Согласно эмиру Хосрову, индийцы обретали долгую жизнь также и с помощью пранаямы: «Используя свое искусство, они могут добыть долголетие путем уменьшения количества выдохов, которое требуется обычно в течение дня. Один джоги, который смог задержать дыхание подобным образом… прожил до трехсот лет».

Артели поисков

Одиночки, молившие Бога в незаметной, но яростной битве с природой за овладение ее сокровеннейшими тайнами, иногда все же объединялись, и действовали сообща. История сохранила случай, когда сразу три сотоварища совместно пришли к цели. Трио адептов: Николя Валуа, граф Гроспарми и кюре Пьер Вико, как-то в XV веке, уединились в нормандском замке де Флер, где и поныне находится их атанор. Эта троица – даже не три мушкетера; они столь же выше веселых авантюристов Дюма, сколь и реже встречаются в жизни. Ведь совместно они осуществили Великое Делание. А их авторитет был столь велик, что вплоть до XVIII века трактаты каждого переписывались вручную и передавались в списках.

Иногда возникали настоящие алхимические сообщества. Именно перед членами такого сообщества, неподалеку от Неаполя, Раймонд Луллий «окрасил» (как свидетельствует предание) обычную ртуть (т.е. превратил ее в золото).

Но артели все же были редкостью. Большинство разделяло завет Альберта Великого: «Алхимик должен обитать вдали от людей, в собственном доме, в котором должны быть две или три комнаты, предназначенные исключительно для его занятий… Он должен быть молчаливым и скромным. Он не должен никому открывать результаты своих операций. Он должен быть терпеливым и упорным. Он должен быть достаточно богатым, дабы иметь возможность покрывать расходы, связанные с проведением работ. И, наконец, он должен избегать всяческих контактов с князьями и правителями». Альберт также отмечал, опираясь на собственный опыт, что для алхимика в высшей степени полезно путешествовать. И действительно, дороги средневековья были заполнены не только воинами, пилигримами, купцами, князьями, студентами, но и алхимиками.

Виды алхимического процесса

Для успеха алхимик должен был обладать поистине дьявольским терпением. Даже точное знание материалов и технологии не позволяло добиться результата раньше, чем через годы напряженнейшего труда. Правда, существовал намного более короткая дорога к совершенству, занимавшая примерно неделю. Это – сухой путь, получивший такое название потому, что делание совершалось в тигле. Он хотя и намного короче, но чрезвычайно опасен из-за угрозы взрыва. В большинстве случаев риск не оправдывался и все заканчивалось печально.

Вот что пишет известный алхимик ХХ века Эжен Канселье: «первый путь влажный, совершается с приведением философских реагентов в жидкое состояние, с использованием умеренных температур и стеклянной посуды, а второй, сухой, требует помещения тугоплавкой и огнеупорной чаши в пылающую печь, пещь огненну. При совершении этого действа вместо цветовых явлений наблюдаются странные скрипы и свисты».

Нужно отметить, что даже первый, влажный и самый безопасный способ Великого Делания, совершавшийся с приведением реагентов в жидкое состояние, использованием умеренных температур и стеклянной посуды, был совсем не безобиден. Виной тому и техника безопасности, которой, почитай не было в то время, и технологический процесс, включавший в себя работу со многими опасными веществами. Например, с гремучей ртутью, – компонентом, применяемым сегодня во взрывателях снарядов и ракет. Малейшее отклонение от условий протекания реакции влечет за собой неминуемую катастрофу. Можно лишь вообразить картину, когда абсолютную тишину ночи средневекового города то и дело разрывают мощные взрывы, – это взлетают на воздух подземные лаборатории «чернокнижников», выбрасывая реагенты, колбы и полученную в результате трансмутации первоматерию вместе с трупами неудачников. Выбрасывают практически из-под земли, как из преисподней. Трудно даже представить себе, какое впечатление производили эти «фейерверки» на людей, никогда не видевших взрыв и даже не представлявших, что таковой может быть.

Но обычно трагедии, конечно, происходили не столь эффектно. Спокойно, почти меланхолично городская газета французского Авиньона три века назад сообщала: «Аббат Шапати думал получить философский камень, но на его беду тигель разорвало, и металл плеснул ему в лицо, на руки и одежду. Аббат выскочил на улицу и, как безумный, бросился в реку, но ничего не помогло: так он и сгорел заживо, как последний грешник, в году 1706».

Собственно, речь тут даже не идет о чрезвычайных происшествиях. Сам по себе труд алхимика постоянно велся «на грани». Вот что говорит «инструкция по производству работ»: «Когда из сосуда послышится шум, как от кипения воды, – глухое ворчание земли, чьё нутро раздирает огонь, – готовьтесь к борьбе, сохраняя всё своё хладнокровие. Вы увидите дым, голубой, зелёный, фиолетовый огонь, услышите один за другим несколько взрывов».

И, наконец, есть еще третий, совсем редкий, моментальный путь. Здесь риск становится почти фатальным. Достаточно сказать, что для успеха требуется воистину фантастическая удача, – внезапное попадание молнии, уловленной в земной атмосфере во время грозы. К тому же для завершения работы было необходимо, чтобы сам экспериментатор остался в живых.

Почему обычный процесс растягивался на долгие годы? Это зависело, в частности, от того, что подготовка каждого вещества проводилась с величайшей тщательностью. Так, сурьму необходимо было подвергнуть… воздействию планет, причем находящихся в определенном положении на небосводе. Учитывалось благотворное воздействие Солнца, Луны, ряда небесных тел и созвездий. Лишь после этого должным образом приготовленный антимоний становился пригодным к употреблению; его представляли в виде юной девы, сравнивавшейся с Суламифью из «Песни песней» Соломона, про которую сказано, что она «черна, но красива».

При этом, в отличие от современных ученых, алхимик не только наблюдал явления, возникавшие в реторте или тигле, но одновременно и переживал их.